Гранитный чертог

Сейчас же отряд просто проехал между полуземлянок и, видно, построенных позже бревенчатых изб напрямки, степенно и молчаливо. Тянуло легким дымком печей и навозом. Сгоревших или разрушенных домов тут не было, деревня выглядела ухоженной и чистой, не считая размытой дороги. Но жители все равно казались настороженными и даже напуганными. Они только глазели издалека, не отходя от своих домов; некоторые спешили убраться с дороги, но все-таки узнавали в кметях княжеских воинов и останавливались. Другие собирались кучками и тихо переговаривались, поглядывая вслед.

Напряжение постепенно спало. Гурьба мальчишек, чумазых и крикливых, бегом проводила отряд до самого края селения и отвязалась. Из колодца на окраине деревни пополнили запасы воды и двинулись дальше.

К вечеру распогодилось. Небо расчистилось, ветер унялся. Закат полыхнул красными полосами между уходящих на запад облаков. А ночью подморозило. Все сгустились у костра, протягивая к огню ноги в выстывших за день сапогах. Но толку от такой просушки было мало. Только завоняло сырой, подпаленной кожей. Спали неспокойно. Галаш тихо ругался себе под нос, но после того, как Надежа рявкнул на него: «Заткнись, ради всех богов!» – замолчал.

На следующий день добрались до нужной деревни – Яров Дор – крупного погоста племени тривичей. Он раскинулся у поймы реки, где-то в лесной глуши впадающей в Нейру. Вдаль и чуть вниз от ведущей туда дороги уходили щетинящиеся остатками срезанных колосьев нивы. На некоторых виднелись маленькие фигурки людей в светлых одеждах: вспахивали поле до первого снега. Другие уже были подготовлены, где-то засеяли озимую рожь.

Солнце, будто напоследок, разливало по черной влажной земле и пожелтевшим травам щедрое тепло, но студеный ветер не давал согреться. Первый раз этой осенью в воздухе чувствовался холодящий нутро дух приближающейся зимы.

Едва доехав до первых изб, решили спешиться. Прошли по чуть подсохшей узкой извилистой улочке. Дворы здесь плотно примыкали друг к другу, почти везде за домами виднелись большие овины и тесные баньки без окон. Заборов из досок, как на севере, тут не строили – только невысокие плетни из вербных или ивовых прутьев. А потому остриженный «под горшок» мальчишка, который сидел на нижней ступеньке крыльца приземистой, длинной избы старосты, заметил гостей еще издалека. Только что он с тоскливым видом перебирал в огромной корзине мелкие желтоватые груши, а завидев идущего впереди Надежу, бойко подскочил и ринулся в избу. Едва отряд успел дойти до калитки, как худощавый, загорелый староста Садко вышел из сеней. Мимоходом глянул в ясное небо, поправив пояс с висящим на нем широким охотничьим ножом. Его светлая рубаха, по вороту, рукавам и подолу расшитая темно-зеленой и красной нитью, была слегка запачкана землей, а сапоги из грубой кожи – еще не подсохшей грязью. Видно, только с поля вернулся.

За его спиной, толкаясь и шушукаясь, сгрудились трое сыновей.

– Здравы будьте, – громко поздоровался он и, обернувшись, шикнул на мальчишек.

– Поздорову, Садко, – кивнул Надежа.

– Зайдете?

– Нет, благодарствуем. Нам бы до гостиных изб дойти. Там и поговорим. Много о чем расспросить надо.

Староста пожал плечами и скрылся в доме. Затем вернулся, на ходу накидывая на плечи сермяжный плащ.

– Пойдем, покажу-расскажу, откуда пришли вельды. А жена моя с дочерьми вам пока еды справит.

По западной окраине деревни, за которой высился шумящий на ветру сосновый бор, бродили долго. Здесь еще веяло страхом и гарью. Многие завалы, что остались от сгоревших изб, уже разобрали. Теперь среди обломков виднелись разрушенные печи, остатки лавок, битая посуда. Где-то были открыты дверцы в подпол. Что-то погорельцам удалось спасти.

Млада, плотно сжимая губы, шла за Невером и только едва поворачивала голову, словно мышцы шеи разом окостенели. Янтарь, которого она вела в поводу, поначалу косился по сторонам, а потом потерял интерес к новому месту, только иногда фыркал от запаха золы. Вид пепелища почти ощутимо колол глаза, как песок. Ноздри забивало едким дымом, хоть обугленные бревна и шаять-то давно перестали. Млада несколько раз обернулась, вздрагивая, на крик, но то всего лишь громко переговаривались деревенские, которые неподалеку разбирали оставшиеся завалы.

Кое-какие избы сгорели не полностью: только крыша да перекрытия – но восстанавливать их и заселяться снова никто не хотел. Оставили зарастать бурьяном и догнивать под непогодой. Да и по всему стороной это место деревенские обходить будут долго.

– Коли один раз сгорели, так и второй загорятся, – пояснил староста. – Отметил их огонь. Теперь другое место для изб искать надобно.

– Много народа погибло? – осматриваясь, обратился к нему Надежа.

Садко вздохнул.