Гранитный чертог

Млада, держась за раненое бедро, упрямо огляделась в поисках следующей жертвы. Видела, как теснят Надежу, у которого в боку торчала стрела. Как внизу, по колено в жухлой траве, спотыкаясь об убитых вельдов, отбивается Невер, сноровисто орудуя чеканом. А к ней бежал другой противник, косматый, чернобородый. За ним еще один. Млада схватилась за скрамасакс, с готовностью отвела в сторону меч и шагнула к ним.

Не получится выжить – да и пес с ней, этой жизнью. Наверное, не самое плохое дело погибнуть здесь, среди настоящих княжеских воинов.

В плечо ее ударила вторая стрела, и пальцы сделались тряпочными. Дыхание застряло в груди, точно разрывая легкие, ломая ребра. Едва Млада потянулась к древку, чтобы обломить его, как затрещало в затылке, потемнело в глазах от удара по голове чем-то холодным. Небо погасло. Захлебнулись в низком гуле все звуки. Не в силах совладать с растекающейся по телу дурнотой, Млада шагнула наобум и, оступившись, кубарем покатилась под откос.

Последней вспышкой в голове был с новой силой грянувший грохот битвы и рев вельдов, которые настигли легкую добычу. Сознание Млада потеряла еще до того, как достигла дна низины.

Глава 5

Ленивый ветер чуть покачивал прозрачные занавеси и тяжелый балдахин над кроватью. Ослепительно-желтый закатный свет отбрасывал замысловатую тень от резного окна на округлое бедро девушки, которая лежала рядом, среди смятых вышитых простыней. Ее смуглая кожа казалась бронзовой. Коснись – обожжешься: настолько горяча. Густая и чуть растрепанная, цвета корицы, копна волос девушки светилась огненными завитками. А сверкающие только что утоленным желанием глаза, темные, словно маслины, смотрели с обожанием.

Хальвдан неспешно, по-хозяйски провел ладонью по ее разогретому солнцем плечу вверх, накрутил на палец пушистую прядь. Девушка тихо засмеялась:

– Ты не дашь мне поспать, Альекхам [9], – перевернулась на спину и едва-едва, больше для того, чтобы подразнить, прикрылась тонким покрывалом.

Но она не хотела спать – Хальвдан знал. Каждым движением, словом, взглядом она нарочно поднимала в нем новую волну желания. И он поддавался раз за разом. Он не хотел сопротивляться даже для того, чтобы отдохнуть.

Ее закрытый паланкин стоял внизу, во дворе, спрятанный от посторонних глаз. Потому как, если узнает Вархан, где проводит время его дочь – ничего хорошего не жди.

Но когда они были вместе, то переживали об этом в последнюю очередь.

– Я заберу тебя с собой, – прошептал Хальвдан, медленно, но неотвратимо стаскивая покрывало, сокрывшее от него изгибы безупречного тела девушки. – Поедешь?

Она, не открывая глаз, улыбнулась, поймала его руку и прижалась губами к ладони.

– Поеду, – посмотрела необыкновенно серьезно. – Ты же знаешь, что поеду даже в твои северные земли, если нужно.

– Значит, я пойду к твоему отцу.

– Он не одобрит.

– Все равно пойду. Я не вор.

– Завтра… А сейчас иди ко мне.

Южное тепло трескалось, осыпалось, как пересохшая глина. Плотный сумрак пасмурного утра настырно пробивался сквозь веки. Хальвдан проснулся, почувствовав, как что-то щекочет нос. Он провел по лицу – это был русый локон девчонки, что спала, прижавшись к его боку. Теплая и почти незнакомая. Как же ее имя? Да какая разница…