Гранитный линкор

— Лена,— чуть слышно прошептал Юрушкин.

— Слушаю! — вскочив с нар, вытянулась Лена.

— С-сидите, с-сидите,— чуть растерявшись, поднялся лейтенант.

На высоком открытом лбу его выступили капельки пота.

— Эх, Лена! — голос его дрогнул.— И в-вы...— он взял плащ-палатку, набросил ее на плечи.— Теперь другой вместо м-меня в полку будет,— не глядя да Лену, сообщил он.— Л-лучше, чем я...

— А вы?

— У-ухожу, и может быть, навсегда...— Юрушкин взялся за ручку двери.— Если я вас чем-нибудь обидел, то п-простите! — еще раз взглянув-на Лену, он решительно вышел.

Девушки долго прислушивались к его удаляющимся шагам.

— Куда это он?-—спросила Лена.

— Говорят, что назначен в отряд капитана Углова.

— Соня! — почему-то обрадовалась Лена.— И я хочу к Углову...— Она стала быстро одеваться.— Только к нему... Сейчас уговорю капитана взять меня!

— Куда иголка, туда и нитка! — засмеялась Соня.

Повесив автомат на шею, Ильичева вышла из землянки. Резкий порыв ветра снежной пылью бил в глаза, не давал дышать и пытался свалить с ног. Сзади слышался настойчивый призыв Сони:

— Ленуся, вернись, заблудишься!

Лена даже не остановилась. Упрямо преодолевая морозный ветер, она шла в сторону расположения разведотряда. «Он возьмет меня... Радисткой. А если не возьмет? — Она нахмурилась.— Начальник штаба заставит взять! Тот не поможет — генерал прикажет! Но разведчиком все равно буду!»

Чем ближе подходила Лена к землянке Углова, тем тревожнее становилось у нее на сердце.

Отряд капитана Углова был готов. До начала рейда оставались считанные часы. В матросских землянках было тепло и тихо. Плотно поужинав, матросы крепко спали. Непогода усиливалась. Черная стрелка барометра показывала бурю.

После осмотра места предстоящей посадки десанта на катера капитан возвратился в землянку. Разделся, сел за разложенную на столе карту Угрюмого... Но странно... Что-то волновало... Он свернул козью ножку, закурил. Бледноватосизые кольца махорочного дыма закружились и медленно поплыли по землянке. «Ну, Колька, держись! — озорная улыбка озарила лицо капитана.— На макушку ветряной мельницы когда-то лазил? — спросил он сам себя и сам же ответил:—Лазил. На крест колокольни забирался? Забирался! — Теперь лицо его сделалось жестким.— Значит, и на вершину Гранитного взберемся! — Из-под зажатого в пальцах карандаша лихо вырвалась красная полоса и пересекла залив.— Только бы катерники выдержали шторм!» Положив голову на ладони, Углов задумался. Вспомнились ему родная Гуреевка, детские годы, старенькая мать и грозный казак Данила. Тяжелые были у него кулаки. Он вспомнил, как пустил в Данилу топор. «Промахнулся тогда, зато теперь не промахнусь!»

В дверь несмело постучали. Углов не слышал: он на катерах форсировал широкий залив. Опять стук. «Ветер стучит... Хороший ветер...» Вот уже виден берег, Углов высаживает десант...

Стук в дверь усиливается. «Нет, это, пожалуй, не ветер, это старшина.»

— Войдите,— не поднимая головы, кричит капитан.

Вместо старшины в землянку входит Лена.

— Дорогой старшина,— вздрогнув от хлынувшего в раскрывшуюся дверь холода и не поднимая глаз, говорит Углов.— Чую, что пурга сегодня работает на нас. Как ваше мнение?

— Это я, товарищ капитан,— сдерживая волнение, говорит девушка,— матрос Ильичева.

— Лена?

— Я...

— Ко мне?

— К вам.

Углов вскочил и торопливо пошел навстречу Ильичевой.

— Слушаю.

Лена молчала, не отрывая глаз от пола. Она уже готова была убежать, вернуться обратно, но что-то удерживало ее.

— Пурга?

— На метр ничего не видно...

— Это хорошо.

— Такой здесь еще не было! — Лена робко посмотрела на Углова, ресницы ее обледенели.— Ох, и метет...

— Метет,— повторил он, и приятная теплота охватила все его тело.— Вы замерзли?

— Нет...

— Не любите пургу?

— Что вы, товарищ капитан, наоборот, люблю! — сбросив с себя мешавшую скованность, вызывающе бросила Лена.— Идешь ей навстречу, а у тебя от радости аж дух захватывает! Даже песни петь хочется! — Лицо Лены раскраснелось и стало еще красивее.

— А если бой будет в такую погоду, песни петь будете? — улыбнулся капитан.

— Буду! — задорно сказала Лена.— Вы не думайте, что я хрупкая. Я ведь на вершине Эльбруса была!—Она взяла руку капитана и с такой силой рванула ее, что тот с трудом устоял на ногах.— Крепче держитесь! Будь я на месте командира разведотряда, то все свои боевые операции совершала бы в самую страшную непогоду! — не выпуская руки Углова, продолжала Лена.

«Вот ты какая!» — хотелось сказать Углову, но он не сказал, только несмело потянул Лену за руку.

— Хочу служить в вашем отряде радисткой! — после долгого молчания первой заговорила Лена.

— Да?

— Только так! — выпрямилась Лена.— Возьмете?

— Разведка вам будет не по плечу...

— Я же радистка и справлюсь с этим делом лучше любого мужчины.

— Я хочу сберечь вашу жизнь!

— Сама о ней побеспокоюсь! — Девушка гневно посмотрела на капитана.

— Лена, ведь вы женщина! — Углов ласково положил руку на ее плечо.

— Хрупкая?

— Да...

— Не бойтесь, не разобьюсь! — она сердито сбросила его руку,

— Эх, Лена!

— Не ожидала такого от вас!

— Чего?