Граница!

— Два года прошло, а столько славных дел позади, и к новым чинам не представлен? Странно сие! — покачала головой императрица. Это, я полагаю, твой солдат? — и она кивнула на стоявшего неподалеку Афанасьева. — А почему он у шлагбаума стоит, словно бы часовой?

— Сие означает, что балканский перевал находится под охраной армии Ее императорского величества и без ее высочайшего разрешения никто не смеет переступить через него! — рявкнул Лешка и глазом не моргнув.

Потемкин опять склонился к плечу Екатерины и начал ей что-то там нашептывать.

— Реис-эфенди и нишанджы жаловались? Прямо вот так их под караулом да через шлагбаум запускали? Высших особ Блистательной Порты — под воинским караулом?! — и она громко, не сдерживаясь, расхохоталась. Вся ее свита, даже не зная вообще, о чем здесь идет речь, дружно подхватила этот приступ веселья своего властителя.

— Какая занимательная это история! — словно пробуя свои слова на вкус и прищурив глаза, произнесла государыня. — Думаю, многим в европейских дворах будет интересно ее услышать.

— Молодец, премьер-майор Егоров! Послужил своей державе и ее государыне. Жалую тебе десять тысяч рублей для поправки имения, перстень с руки, — и она сняла с пальца кольцо с крупным огненно-красным опалом, — и саблю за храбрость. Ибо шпага егерям неудобственна будет для их боя.

— Благодарю покорно! Служу России и матушке императрице! — крикнул в восторге Егоров.

— Служи, голубчик, служи, — милостиво кивнула Екатерина. — А солдатику твоему я сто рублей жалую. Пускай он за мое здоровье выпьет в кабаке. И та медаль, которая у нас только начинает чеканиться для нижних чинов, пусть у него тоже самая первая будет. Проследите! — распорядилась она свите. — Ко мне у тебя нет вопросов или просьб, господин премьер-майор? — скорее для формы, из вежливости спросила Екатерина, готовясь уже пойти дальше.

— Прошу простить меня великодушно, есть два! — осмелился ответить Егоров, а вся свита аж замерла от неожиданности. Виданное ли дело — какой-то там армейский офицерик задает вопросы! И кому? Самой!

— Во-от как? — с интересом глядя на Алексея, протянула императрица. — Ну же, я слушаю вас, сударь, излагайте.

— Ваше императорское величество, правда ли, что егеря, как самый передовой род войск, будут и далее иметь развитие в нашей армии, а их будут вооружать самым лучшим нашим отечественным оружием — штуцерами? — скороговоркой произнес Лешка.

— Хорошо поставленный вопрос всегда выдает собой грамотного человека, — усмехнулась Екатерина. — А он у тебя, голубчик, и вовсе состоит из двух. И мой тебе ответ: да и еще раз да. Егерские воинские части у нас будут иметь свое дальнейшее и глубокое развитие, и над этим уже работает Григорий Александрович, — кивнула она на Потемкина. — Они будут вооружаться лучшим отечественным оружием, в том числе и нарезным. Те же пехотные штуцера, которые собирались малыми партиями на Тульском казенном заводе, нас теперь уже не устраивают. А какие у вас сейчас есть вообще в своей особенной роте?

— Разные, Ваше императорское величество, — ответил Алексей и перечислил: — австрийские, немецкие, бельгийские и даже из италийских земель есть два, ну и длинная винтовальная пищаль, откуда она, я и сам не знаю.

— Хм. И какие же из них лучше? Как сам-то ты считаешь? — поинтересовалась Екатерина, которой, похоже, и самой было интересно мнение простого офицера.

— У каждого из них есть свои достоинства и недостатки, — уверенно произнес Егоров. — Для более дальнего боя подходят одни, но они трудны в зарядке и неподходящие для штыковой атаки. Другие, напротив, скорозарядны, но у них страдает дистанция уверенной стрельбы. Только лишь сложив все и выбрав среднее в балансе всех этих свойств и качества, я вижу превосходство бельгийского нарезного оружия.

— Занятно, — покачала головой Екатерина. — Я, пожалуй, распоряжусь, чтобы с тобой повидались те, кто сейчас работает у нас над этим новым нашим оружием. Думаю, вам будет о чем с ними поговорить. Ну-у, и второй твой вопрос. Он будет таким же, что и предыдущий, так сказать, «с бородой» или же короткий?

— Емкий, Ваше императорское величество!

Почему-то Лешка не испытывал того страха и раболепия, которое буквально витало вокруг в воздухе и просто довлело над всеми окружающими. Может быть, тому причиной была его необычная судьба. Он этого и сам точно не знал. Как видно, и Екатерине было интересно общение с этим разумным офицером без тени страха в глазах.

— Ваше императорское величество, все ваши верноподданные знают, насколько вы милостивая государыня, — Егоров тряхнув картузом с волчьим хвостом и вежливо поклонился. — Простите великодушно, фурьер Афанасьев, которого вы только что наградили премиальными и медалью, совсем скоро вернется к егерям-сослуживцам и предстанет перед ними с такой вот прекрасной наградой. Нет ли такой возможности, дабы не вызывая чувство зависти у его товарищей, отметить и их, таких же героев, как и сам этот егерь?

«Обратно в капитанство скинут или, может, в Сибирь, в самый захолустный гарнизон медведей гонять сошлют?» — думал Алексей.