Граница льдов

Она путалась в словах, галлюцинируя, а он понимал, как важно разговорить ее, чтобы не заснула. Он снова встряхнул ее.

— Метеорит? Рейчел, о чем ты?

Она приоткрыла глаза и слегка пошевелила рукой. Макферлейн проследил за ее взглядом.

— Там, — сказала она.

Макферлейн взял ее руку, стянул заледеневшую перчатку. Рука была совершенно холодной, пальцы побелели. Он понял: пальцы у нее отморожены — и попытался помассировать их. Рука расслабилась, в ней был арахис.

— Ты голодна? — спросил Макферлейн.

Орех скатился в снег. Рейчел закрыла глаза. Он попытался ее поднять и не смог сдвинуть закоченевшее тяжелое тело. Он прижался к ней, повернулся в поисках помощи и увидел Ллойда, лежавшего на льду рядом с ними.

— Ллойд! — позвал он.

— Да, — ответил слабый мрачный голос.

— Нам нужно двигаться.

— Не хочу.

Макферлейн обнаружил, что ему становится трудно дышать. Он снова попытался встряхнуть Рейчел, но теперь и сам едва мог двигать руками, не говоря уж о приложении какого-то усилия. Он посмотрел на тесную группу неподвижных фигур, блестевших из-за покрывавшего их льда. Среди них был доктор Брамбелл с зажатой под мышкой, такой неуместной книгой. Был Гарса с белой повязкой на голове, покрытой льдом. Был Хоуэлл. Два, может быть, три десятка других. Никто не двигался. Неожиданно он осознал, что его это волнует. Очень волнует. Ему хотелось кричать, встать и растолкать этих людей, поставить на ноги, но он не нашел в себе энергии даже заговорить. Их слишком много, ему не согреть всех. Ему и самому-то никак не согреться.

У него поплыло в голове, появилось странное ощущение наползающей черноты, полной апатии. «Мы все здесь умрем, — подумал он. — Ну и ладно». Он посмотрел на Рейчел, стараясь стряхнуть с себя черноту. Ее полуоткрытые глаза закатились, были видны только белки. Лицо стало серым. Он пойдет туда, куда ушла она. Это нормально. Единственная снежинка опустилась с неба на ее губы. И долго там не таяла.

Чернота вернулась. Теперь это оказалось приятно, словно засыпаешь на руках у своей матери. Когда он уже отдался приятнейшему сну, в уме продолжал звучать голос Рейчел: «Не то, что ты думаешь. Не то, что ты думаешь».

А потом голос изменился, стал громче, более металлическим:

— Южная Георгия-браво… Вижу… Захожу для эвакуации…

Над головой появился свет. Послышался гул, ритмичное биение. Голоса по радио. Все сопротивлялось этому: «Нет, нет, дайте мне спать! Не мешайте мне!»

А потом пришла боль.

Остров Южная Георгия

29 июля, 12 часов 20 минут

Палмер Ллойд лежал в двухъярусной кровати из клееной фанеры в лазарете британской научной станции. Он смотрел на фанерный потолок, на бесконечные петли темной и светлой древесины, на узоры, которые он прослеживал взглядом тысячи раз в последние дни. Он чувствовал запах остывшей еды, которая стояла у его кровати. Слышал шум ветра за крошечным окном, которое смотрело на снежники, голубые горы и голубые ледники острова.

Миновало три дня после их спасения. Умерли очень многие: кто на корабле, кто на спасательных шлюпках, кто уже на ледовом острове. «Но один из команды остался жив, тот, что вышел в море с семьюдесятью пятью…» Старая морская песенка из «Острова сокровищ» вертелась у него в голове снова и снова с того самого момента, как он пришел в сознание здесь, на этой кровати.

Он остался жив. Завтра вертолетом его отправят на Фолькленды. Оттуда он вернется в Нью-Йорк. Он с безразличием думал о реакции прессы на случившееся. Столь немногое казалось теперь важным. С ним покончено. Покончено с музеем, с бизнесом, с наукой. Все его мечты, представлявшиеся теперь бесконечно далекими, пошли ко дну вместе с камнем. Все, чего ему хотелось, — добраться до своей фермы на севере штата Нью-Йорк, сесть в качалку на крыльце и смотреть, как олень ест яблоки в саду.

Вошел санитар, убрал поднос со старой едой и поставил новый. Ллойд покачал головой.

— Это моя работа, приятель, — сказал санитар.

— Пусть стоит.

В этот момент раздался стук в дверь.

Вошел Макферлейн: темные очки, левая рука и часть лица забинтованы. Выглядел он ужасно и, похоже, нетвердо держался на ногах. Макферлейн сел на складной металлический стул и занял почти все свободное пространство в маленькой комнате. Стул заскрипел.

Ллойд удивился его появлению. Они не виделись с Макферлейном в течение всех этих трех дней. Он полагал, что Макферлейн порвал с ним, что естественно, так как с ним никто не разговаривал. Единственным посетителем из членов экспедиции был Хоуэлл, но и тот заходил, только чтобы подписать какие-то бумаги. Теперь они все его ненавидят.

Ллойд думал, что Макферлейн не говорит, потому что ждет, пока уйдет санитар. Но дверь за санитаром уже закрылась, а молчание продолжалось еще долго. Наконец охотник за метеоритами снял темные очки и наклонился вперед.

Перемена испугала Ллойда. Глаза Макферлейна, красные и воспаленные, горели огнем. Под глазами виднелись темные круги. Сам Макферлейн был грязным и нечесаным. Потеря метеорита и смерть Амиры сильно ударили по нему.