Граница леса

Встав, я позволила служанке помочь мне одеться. Если бы я вышла замуж, то мне не приходилось бы ни спать на глиняной лежанке в пропахшей затхлостью и потом каморке, ни одеваться самой, как простолюдинке…

А моя сестра осталась бы жить с родителями до конца своих дней, потому что на второе приданое они бы скопили как раз к тому моменту, когда она потеряла бы всякую ценность на брачном рынке. Но об этом я никогда не скажу ни им, ни ей.

Мать снова принесла мне поесть, и на этот раз мне досталась густая похлёбка с кусочками мяса. Самое то для человека, не евшего с утра. Я вспомнила, что не видела, как мать принимала пищу: она просидела возле меня весь день, не вставая. Должно быть, она сейчас голодна… Но сил извиняться у меня уже не осталось. Я больше не вернусь сюда, и потом, когда они всё узнают… они поймут. Мёртвых всегда понимают лучше, чем живых, а у меня срок остался всего полгода. До весны. Как в бабушкиной сказке, но там было всё наоборот.

Обняв на прощание мать, я вернулась в Ведомство и, по счастью, мне не встретился никто, кто мог бы задавать неуместные вопросы.

— Ты решила поиграть со мной, маленькая леди? — Задавая этот вопрос, страж казался спокойным, но в его спокойствии было что-то от волка, который не торопится прыгать на жертву. Знает: никуда она от него не денется.

— О чём ты? — спросила я, больше для того, чтобы не раздражать своего мучителя молчанием, чем действительно желая получить ответ. Впрочем, я его знала.

— Тебя не было здесь этой ночью, — всё так же спокойно сообщил страж. — Зачем ты это сделала?

— Тебя не касается, — надменно ответила я. Прежде, чем страж успел сказать что-либо, добавила: — Кто ты такой, чтобы я давала отчёт тебе в своих действиях?

Страж на миг опешил, а после отступил на шаг и рассмеялся. Смех его был весёлый и искренний, но не сулил мне ничего хорошего.

— Я тот, кому принадлежит твоя жизнь, маленькая леди. Тебе придётся это признать.

— Ты можешь убить меня, можешь заколдовать, можешь причинить боль. Но никогда не заставишь меня покориться.

— А так? — улыбнулся страж. Изумрудные глаза его сверкнули, и мою руку пронзила чудовищная боль.

— Нет, — ответила я сквозь зубы, и боль превратилась в муку. Я закричала. — Нет. Нет, нет, нет!

— Нет, так нет, — мирно ответил страж, и боль ушла. Я так и осталась стоять на коленях, прижимая к груди руку. Когда успела упасть?.. — Зачем кричать, маленькая леди? Я припас для тебя кое-что получше, чем пытка.

— О чём ты? — во второй раз за ночь спросила я и подняла глаза. В руках страж держал зеленоватую верёвку.

— Вот о чём, маленькая леди, — усмехнулся он и захлестнул мою шею петлёй. Потянул на себя, да так, что я едва не задохнулась и усмехнулся ещё раз, зло и жестоко. — Теперь тебе не удастся провести ночь вне этих стен и день за пределами столицы, разве что я сам выведу тебя. Ты глупа, маленькая леди, что вернулась сюда. Не зная, где ты, я не мог бы тебе ничего сделать — до самой весны.

— Ты… — выдавила я и закашлялась. Верёвка исчезла, но я чувствовала её на своей шее. И знала, что буду чувствовать всегда, всю оставшуюся мне жизнь.

Страж наклонился и, подняв моё лицо за подбородок, заглянул в глаза.

— На этом я покину тебя, маленькая леди. Забираю назад запрет рассказывать обо мне. Можешь даже кричать на улице о том, кто я такой, что с тобой сделал и что ещё сделаю весной. Ты всё равно не избегнешь своей участи и покоришься мне. О, да, ты покоришься мне!

— Никогда, — прошептала я. Страж засмеялся и исчез.

Глава шестая о том, как продвинуться по службе

Весь день я безуспешно разыскивала Залемрана. Вернее сказать — бесцельно бродила по Ведомству, ожидая, когда он появится, как он любит: из-за угла и совершенно неожиданно. Но волшебника нигде не было видно. Задавать вопросы и наводить справки хотелось ещё меньше, чем обычно, да и зачем? Интерес к магам — не то качество, которым может гордиться сотрудник Ведомства, разве что у вас на руках собраны доказательства незаконного колдовства. Если же это волшебник проводит расследование… никому не хочется неприятностей.

Усталая, я вернулась к себе в каморку, твёрдо решив завтра непременно выяснить, где может находиться маг. Если он уехал в Карвийн, я… ах, да, я не смогу поехать за ним. Предначертанная мне судьба наполняла меня отчаянием, но что-то — быть может, обещание стража убраться из моей жизни, а, может, безмолвная любовь родных, не сказавших мне ни слова упрёка, — толкало меня бороться. Даже если меня ждёт наказание за все ошибки, которые я совершила, даже если меня посадят в тюрьму и будут заставлять просить милостыню в колодках у храма или отправят в Карвийн, чтобы волшебники могли изучить владевшую мной чужую и чуждую магическую силу — даже в том случае стоит, очень даже стоит рассказать обо всём. Быть может, Залемран сумеет мне помочь. А если нет, то что я теряю? Весной я уже буду мертва.