Граница миров

В деревню путники въехали чуть позже полудня и решили остановиться в трактире перекусить и немного передохнуть в тепле. До храма оставалось всего ничего, и задержка на пару часов не должна была кардинально что-то изменить.

Трактир обнаружился, как и предполагалось, на центральной площади деревеньки и был довольно приличным заведением, причем не слишком дорогим. Тигр, Ринф и Гриф, оставив своих лошадей у коновязи под присмотром служки, вошли в зал и заняли места за длинным общим столом. Посетителей было немного. Пара подвыпивших корредов дремала в углу, какой-то человек, по виду купец, обнимался с лоскоталкой на другом конце стола, еще несколько, похожих на гномов, Чуд шумно хлебали из своих мисок за отдельным столиком. Ринфа поразило, что здесь еще выжили какие-то иные, кроме Людей существа, но долго размышлять над этой странностью не стал. Явился половой, и Белый Тигр быстро сделал заказ на троих, уже зная вкусы своих спутников.

— Ринф, — негромко проговорил Гриф, глядя на купца с лоскоталкой, — Чуды опять стали возвращаться в Приграничье…

— Ага, — эльф хмыкнул. — От нас зависит — выживут ли они здесь…

— Ох вряд ли… — Гриф покачал головой.

А дальше стало не до разговоров. Служка принес заказ, и трое путников по достоинству смогли оценить местную кухню. Им подали осетринку с хреном, налимью печенку с белыми грибами, креветочный суп (совершенно неизвестно откуда здесь взявшийся), жареного поросенка с хрустящей корочкой, судака в горчичном соусе, копченые ребрышки со спаржей, сырный пирог с опятами, соленые грузди, селедочку в пряном соусе, карпа с лисичками и в сметане, разнокалиберные салатики — крабовые с тертым лимончиком, овощные с нежным майонезом, мясные с гвоздичкой и кисловатым соусом на меду — и, конечно, замечательный темный эль гномьего производства. Даже Белый Тигр, не ожидавший такого разнообразия, несколько ошалел. А когда узнал цену за всю эту благодать — так и вовсе пришел в восторг.

— Хоть каждый день сюда обедать мотайся! — восторженно сообщил он спутникам, уминая карпа. — Это ж просто чудо какое-то!

— Угум-с, — невнятно согласился с ним Ринф, налегающий в основном на ребрышки и поросенка. — Я давненько такого не едал!

Дальнейшее потребление блюд происходило в молчании, прерываемом только просьбами чего-нибудь передать поближе. Казалось, что все трое совершенно забыли о своей миссии и теперь бездумно предавались радости насыщения желудков. Однако вскоре спутники наелись и, медленно попивая эль да закусывая его вяленой корюшкой, вернулись к цели своей поездки.

— Ну вот на фига Гюрзе «Янтарь Вечности»? — горестно вопросил Тигр, откидываясь на спинку стула. — За этот обед я ей, конечно, благодарен, но все-таки не стоило нас так далеко гнать, чтобы вкусно угостить…

— Что верно, то верно, — согласился с Лишенным Имени Ринф. — Еда тут хорошая, но уж больно далеко мы влезли в Приграничные Степи… Хотя… Знаешь, легенды о Хоори, в принципе, имеют довольно большое значение, но… — он замолк, не обращая внимания на ожидающие взгляды Грифа и Тигра.

— Что «но»? — не выдержал наемник, громко ставя свою кружку на стол. — Что?

— Но значение их понимаешь только после смерти… — Ринф помотал начавшей кружиться от хмеля гномьего эля головой. — Умирая, так или иначе сталкиваешься со своими богами. И Гюрза уже знает, с кем повстречается, знает, что они от нее потребуют. Поэтому хочет знать, что будет дальше.

Ринф полуприкрыл глаза и вдруг негромко, нараспев начал цитировать…

«Серебристая струпа, натянутая до звона, до крика, до болезненной ломоты в висках. Это пограничная тропа. Что мы знали о ней? Мы трое? Мы — Тень Огня по имени Хоори, Жизнь по имени Осаннэль и Смерть по имени Тоэнно… Да ничего мы не знали и не понимали. Был просто звук, обретший на мгновение плоть, на мгновение, равное всего лишь размазанному взгляду… Тихий-тихий, но такой резкий, ввинчивающийся в виски звук. И кажется, что уже невозможно его забыть, но лишь на миг отвернешься — и ничего. Серебристая струна, повисшая где-то между не-бытъ и нигде. Что-то, ставшее реальным. Мы смотрели и не видели, но слышали. Мы слушали, и тишина отзывалась кровавой болью, номы видели. Это невозможно описать. Это можно только знать.