Граница миров

Фарук, Дух Полюса, капризен и своенравен, как избалованный ребенок. Его память настолько слаба, что он записывает все свои мысли и решения в блокнот, который носит за ним референт, но мощь его психических сил огромна. Он никогда не пытался обуздывать их, и поэтому волны энергии, которую он излучает, вызывают сильнейшую головную боль у окружающих. Фарук, как и все Духи Семьи, божественно красив, но такой неживой красотой, словно высечен из мрамора. Он часто пребывает в апатии и абсолютно ко всему безразличен. В нем живет лишь одно неугасимое желание – расшифровать Книгу и раскрыть тайну своего прошлого.

Елена и Поллукс

Близнецы Елена и Поллукс, Духи Вавилона, составляют взаимодополняющую пару: Поллукс – воплощение красоты, Елена – воплощение интеллекта. В отличие от других Духов Семьи, Елена внешне уродлива, нескладна, передвигается на колесиках, скрытых под широким кринолином, и пользуется автоматическими руками. Не имея потомков, она посвящает себя защите тех, кто лишен волшебных свойств, – так называемых Крестников Елены. А Поллукс испытывает почти отеческие чувства к своим потомкам, которых называют Детьми Поллукса. Елена и Поллукс, страстные поклонники знаний, руководят созданной ими школой «Дружная Семья», воспитывающей элиту страны, и Мемориалом – огромной библиотекой, возведенной еще до Раскола и, по слухам, сохраняющей коллективную память человечества. Они правят на самом космополитичном ковчеге, куда приезжают люди со всего света. Если на Аниме жить легко и приятно, а на Полюсе царят интриги и распущенность, то на Вавилоне жизнь подчинена неукоснительному соблюдению законов и стремлению к знаниям. Однако, похоже, всем невидимо управляют Светлейшие Лорды, и горе тем, кто посмеет вмешаться в их игру!

Бог

Он может принимать обличье и свойства всех людей, с которыми близко сходится.

Он хочет добиться последней, исключительной власти, которой ему не хватает, – власти над пространством Аркантерры.

Он связан с маленькой романисткой из Вавилона.

Его подлинное имя – Евлалия Дийё.

У него нет отражения.

Он разыскивает Другого.

Другой

Никто, за исключением Бога, не знает, кто он такой и на что похож.

Офелия освободила его во время своего первого прохода сквозь зеркало.

Он почти полностью разрушил древний мир.

И сегодня снова взялся за свое.

* * *

Тебе, мама.

Меня вдохновляло твое мужество.

К. Д.

– Ты невозможен.

– Невозможен?

– Ну, маловероятен, если тебе так больше нравится.

– …

– Ты меня слушаешь?

– Я тебя слушаю.

– Тем лучше. А то мне слегка одиноко.

– Слегка?

– Нет, на самом деле очень. Мои молчальники… то есть начальники… редко спускаются сюда поговорить со мной. Я им еще не рассказывала о тебе.

– О тебе?

– Нет, о тебе, а не обо мне.

– Обо мне.

– Вот именно. Не знаю, пойдут ли они тебя… то есть поймут ли они тебя. Даже я и то не проверена… то есть не уверена, что понимаю тебя. Мне и себя-то трудно понять.

– …

– Ты еще не назвал мне свое имя.

– Еще не назвал.

– Однако мне кажется, что мы намечаем… то есть начинаем узнавать друг друга. Вот я – Евлалия.

– А я – это я.

– Интересный ответ. И откуда же ты возник?

– …

– Понимаю. Я задала довольно сложный вопрос. Тогда скажи, где ты сейчас?

– Здесь.

– Где это – здесь?

– Позади.

– Позади? Но… позади чего?

– Позади того, что позади.

Recto [4]

Из-за кулис

Он смотрит на зеркало: оно ничего не отражает. Но это не страшно, здесь главное – само зеркало. Простенькое, не очень большое, чуточку криво висит на стене. Словом, похоже на Офелию.

Его палец скользит по отражающей поверхности, не оставляя на ней никакого следа. Вот здесь всё и началось, хотя можно сказать и наоборот: не началось, а кончилось. В любом случае, именно здесь всё стало по-настоящему интересным. Он часто вспоминает – так ясно, словно это было только вчера, – о первом проходе Офелии сквозь зеркало той знаменательной ночью.

Он делает несколько шагов, привычно, как завсегдатай, проходя по комнате; бросает взгляд на старые игрушки, которые мельтешат на полках, и останавливается перед двухъярусной кроватью. Сначала Офелия занимала ее вдвоем со старшей сестрой, потом с младшим братом – перед тем как спешно покинуть Аниму. Кому и знать это, как не ему, ведь он долгие годы внимательно следит за ней – тайком, словно из-за кулис. Она всегда предпочитала нижнюю кровать. Родные так и оставили на постели смятые простыни и подушку с ямкой, как будто все они ждали, что она вот-вот вернется домой.

Он наклоняется и с улыбкой разглядывает карту главных ковчегов (их двадцать один), приколотую кнопками на исподе верхней кровати. Укрывшись в своей комнате, подальше от глаз Настоятельниц, Офелия старательно изучала ее в надежде хоть что-нибудь узнать о пропавшем муже.