Граница надежд

Сильва вошла во врачебный кабинет и, к своему удивлению, увидела юношу в больничном халате. При ее появлении юноша встал.

— Вы ждете кого-нибудь? — спросила Сильва.

— Вас! — сделав вид, что не замечает холодного выражения ее лица, ответил больной. — Моя фамилия Бураджиев, я пришел от имени трех танкистов, — и почему-то улыбнулся.

— Очень мило, — пробормотала Сильва, но в ее взгляде промелькнула заинтересованность. — Вы ушли из палаты и разгуливаете по госпиталю.

— Могу ли я на минутку закрыть дверь? — вместо объяснения спросил Бураджиев.

— И что же дальше? — Сильва сама закрыла дверь.

— Дело очень простое, — солдат сел поудобнее на кушетку для осмотра. — Вы дочь генерала Граменова, не так ли?

— Я спешу на обход. Прошу вас, говорите короче, — предупредила она.

— Прошу извинить, но здесь совершаются какие-то махинации, — уже вполне освоившись, начал солдат. — Нам делают разные анализы, нас допрашивают следователи, а мы совершенно здоровы. Кто-то хочет свести счеты с подполковником Сариевым, и нас используют в качестве приманки. Эта игра нам отвратительна.

— А чем я могу вам помочь? — пристально посмотрела на него Сильва. Это был первый человек, который встал на ее сторону. Что-то земное в этом юноше; что-то искреннее, и ее недовольство постепенно отступало перед желанием выслушать его до конца.

— Я не за помощью пришел, товарищ Граменова. Дело здесь значительно сложнее. Мы узнали, что существуют какие-то трения между генералом и отцом подполковника Сариева. Передайте товарищу генералу, что мы здоровы, а если понадобится, мы докажем это. Что же касается их вражды, извините, то пусть они сами улаживают свои дела. Для нас подполковник Сариев — настоящий командир и человек, так и знайте! — И он встал, застегивая свой халат.

И Сильва поднялась. Этот незнакомый ей солдат заставил ее подумать о делах, которые непосредственно ее не касались, но за которые и она косвенно несла ответственность. Неужели и ее отец похож на Чалева?

— Вы хотите сказать еще что-нибудь? — холодно спросила она.

— Если до вечера нас не выпишут, мы убежим. И это тоже передайте товарищу генералу, — добавил Бураджиев, открыл дверь и вышел.

Сильва не пошевелилась. Перед ее глазами все еще стояло напряженное лицо солдата, она ощутила силу его решимости. Потянулась к телефону, но тут же отказалась от этой мысли. В дверях стоял доктор Чалев.

— Связь у тебя налажена безупречно, — он взглядом проследил за удаляющимся солдатом и вошел в кабинет. — Мы должны объясниться, — добавил он и смерил ее взглядом.

Сильва сняла халат и взяла в руки свой плащ.

— Бежишь? — встал на ее пути Чалев.

— От кого?

— От объяснения. Два года я водил твоей рукой со скальпелем, а сейчас в благодарность... Что бы ты ни делала, твоему ночному приятелю не избежать тюрьмы. Я его сгною там. Потом ты сама прибежишь ко мне! — На лице его появилась злая улыбка.

Все поплыло у Сильвы перед глазами. Ей доводилось видеть озлобленных людей, но такого, как доктор Чалев, она встречала впервые в жизни. Ей очень хотелось ударить его, как это сделал Огнян прошлым вечером, но у нее возникло такое ощущение, что если она прикоснется к Чалеву, то запачкает руки. На улице она остановила такси и поехала к отцу на службу.

Сильва чувствовала какое-то раздвоение. Озлобленность Чалева и слова солдата вынудили ее задуматься над вещами, на которые до сих пор она не обращала внимания, заставили ее почувствовать, что она в чем-то виновата. Неужели она всегда жила бесцельно? Неужели собственное благополучие сделало ее эгоисткой? Почему же до сих пор она не поняла, что кроме безразличия люди носят в себе и озлобление друг на друга? Только теперь Сильва особенно остро почувствовала, что значит быть дочерью генерала Граменова и как это тяжело — нести ответственность и за себя, и за него. Существует одна истина: человек может быть сильным только тогда, когда у него свой путь. А у нее?.. Может быть, теперь она узнает, где ее место в жизни? Может быть...

— Приехали! — сказал водитель и открыл дверь. Сильва сунула ему в руку деньги и направилась в бюро пропусков. Чем меньше времени оставалось до встречи с отцом, тем больше путаницы возникало в ее мыслях.

Генерал Граменов ждал ее у входа в свой кабинет. Заметив, что дочь бледна, он подхватил ее под руку и закрыл за собой дверь.

— Ну возьми же себя в руки! — потряс он ее. — Что случилось с тобой?

Сильва с трудом перевела дыхание и только сумела выговорить:

— Я с ночного дежурства.

— И вместо того чтобы пойти отдыхать, ты... Я думал, что мы обо всем договорились.

— Я пришла по другому поводу, отец, — тряхнула волосами Сильва и провела рукой по лицу. Все было как во сне. И ей казалось, что она пытается проснуться, но что-то сжимает грудь и она ощущает лишь удары своего сердца. — Из-за Драгана Сариева я пришла, — проговорила она и удивилась своим словам.

— Что?! Уж не умер ли он?

Сильва не ответила.

— Да скажешь ли ты наконец? — нетерпеливо воскликнул генерал.

— Он враг?

— Кто?

— Дядя Драган...

— Нет. Он — история! — И как будто что-то изменилось в самом Велико, голос его стал мягче, тише.