Граница проходит рядом<br />(Рассказы и очерки)

Под утро, когда темное небо начало сереть, внизу раздался истошный крик ребенка и сразу оборвался. Стерлигов застыл от страха на месте, у Белобородова пробежали по спине мурашки. Все что угодно мог ожидать ефрейтор ночью на границе, но чтобы так пронзительно кричал ребенок — этого еще не было. «Шакал!» — мелькнула успокоительная мысль. «Нет!» — отогнал ее тотчас же Виктор. На этом участке границы шакалы не водились. Да и разноголосые крики этих противных животных он научился распознавать хорошо еще с тех пор, когда был на учебном пункте.

Гулко раздался ружейный выстрел, за ним — второй. Белобородов посмотрел на напарника. Тот стоял с открытым ртом, неестественно держа автомат.

— Игорь, оставайся здесь, на тропе, — распорядился старший наряда. — Я спущусь.

— Может, вдвоем пойдем?

— Будь на месте! — строго, по-командирски отрезал Белобородов.

Ефрейтор исчез за поворотом, но через минуту снова показалась его спина. Полусогнувшись, он пятился по тропе, держа автомат наизготовку.

Стерлигов лязгнул затвором. Белобородов резко повернулся и приложил палец к губам. «Тихо!» — понял его Игорь. И вот они уже рядом, стоят плечо в плечо, опытный следопыт и молодой солдат. Спроси ефрейтор в этот момент Стерлигова, зачем он прыгнул к нему, Игорь искренне бы удивился — он был уверен, что Белобородов подскочил к нему сам.

Томительное, таинственное ожидание. Оба пограничника пятятся, направив автоматы на угол скалы. Неровно дышит ефрейтор Белобородов, молотком стучит сердце у рядового Стерлигова. Что-то сейчас произойдет, кто-то появится из-за скалы. Белобородов знает, кого ждет, но у него нет времени на слова, а может, в этот момент он их просто не находит. Ветерок тянет снизу свежий сырой запах перестоялой воды и аромат скошенной травы.

«Споткнулся о камень», — потом скажет старшему наряда рядовой Стерлигов. Он сел на тропу и выронил автомат.

Немая сцена продолжалась несколько секунд.

Виктор стоя, а Игорь сидя завороженно смотрят на страшного зверя. Барс, бросив перед собой бездыханного козленка, злобно зарычал и по-кошачьи начал прижиматься к тропе. Зверь ждал выстрела и, видимо, хотел его упредить. Сейчас безрассудная ярость взовьет его сильное и гибкое тело в стремительный прыжок. Проходят секунды, а он не бросается.

Загородив собой напарника, Виктор держит палец на спусковом крючке и почему-то не нажимает. В жутком напряжении проходит еще несколько мгновений. Барс рыча выпрямляется и, подгибая левую переднюю лапу, держит ее навесу. Она заметно толще правой, неестественно кругла. У Белобородова чуть дрогнул автомат. Зверь пристально смотрит на пограничника, его зеленые глаза тускнеют, в них нет прежнего блеска и злобы.

Барс опускает и снова поднимает больную лапу, доверчиво по-собачьи жмурится. На животе сквозь шерсть выделяются три розовых оттянутых соска. Виктор понял, что зверь просит пощады. Он едва заметным движением отвел ствол автомата чуть в сторону. Словно говоря: «Понял я тебя, человек», барс моргнул вторично. Теперь он смотрел на воина со смертоносным оружием почти жалобно.

— Стреляй! Стреляй же! — плачущим голосом шепчет Стерлигов. — Разорвет…

Виктор стоял изваянием.

Барс, не спуская глаз с пограничников, медленно, как бы прося разрешения, взял зубами добычу, повернулся и исчез за поворотом.

— Уф-ф! — шумно выдохнул Белобородов и вытер ладонью со лба капельки холодного пота. Поднялся на ноги Стерлигов. Его зубы выбивали мелкую дробь.

— А он не вернется? — у Игоря изменился голос, руки дрожали.

— Не вернется, — уверенно ответил Виктор, словно сам всю жизнь был укротителем хищных зверей. — Зачем ему это?

— А если бы он напал?

— Вот видишь, не напал, — ефрейтор улыбнулся углом рта. — Звери тоже боятся смерти… Ну, а если бы, то вот он, — Виктор поправил автомат.

— А ты напугался? — заглядывая ефрейтору в лицо, спросил Игорь.

— Как ты думаешь? Напугался, конечно. Я ведь с барсом на таком расстоянии тоже впервые встретился… А вот оружие, Игорь, надо держать крепко. Нельзя его на границе выпускать из рук.

— Споткнулся я о камень, — Стерлигов посмотрел под ноги. — Вот об этот, наверное…

— Возможно, — согласился ефрейтор, и Игорь не понял, поверил ему старший наряда или просто не захотел упрекать в трусости.

— А ребенок, где кричал ребенок? — не унимался он с вопросами.

Ефрейтор опять скупо улыбнулся.

— Это так кричал козленок. Из отары его барс выхватил. Потом чабаны стреляли…

Пограничники не прошли и ста метров, как вновь увидели барса с козленком в зубах. Он ковылял по краю высокой скалы, удаляясь от дозорной тропы вправо к вершинам гор. Прежде чем скрыться за гранитными глыбами, зверь остановился, положил добычу и издал мощный рев.

— Грозится еще, тварь, — сказал, осмелев, Стерлигов и потряс автоматом в сторону утеса. — Вот я тебе!

— Не отвлекайся! — сухо бросил Виктор напарнику и широко зашагал по тропе. Рев хищного зверя он перевел по-своему: «Спасибо вам, люди!».

Месть