Граница рассвета

За то время, которое я провела в бане, солнце раскалилось, набрало силы и стало припекать еще сильнее. Это помогло мне в очередной раз убедиться, что ночью передвигаться будет куда легче. Сегодня я с трудом вынесла последние мгновения пути даже под звездным небом, и страшно представить, как бы я себя чувствовала, проведя целый день под палящими лучами солнца. Я до последнего противилась, не хотела принимать, что жизнь в княжеском тереме изнежила меня. Но это оказалось правдой. Озар выглядел намного бодрее меня. Догадался ли он, что я совсем не та, за кого себя выдаю? Чернавок с детства приучали к труду, весь день они проводили на ногах за стиркой, уборкой и прочими делами в избе. Частенько они не досыпали, потому что после целого дня в скучных, а порой и тягостных заботах, молодым девицам хотелось отдохнуть, а время для развлечений выпадало на ночь. С наступлением темноты девицы, служащие в нашем тереме, любили убежать из под родительского надзора, да погулять веселой компанией у реки. Бессонная ночь для чернавок была делом привычным. После долгой гулянки они резво летали по кухне, словно настоящие пчелки.

Но мое лицо выглядело так, будто по нему колесом проехалась груженая телега. Уповать на рассеянность и невнимательность купца с цепким взглядом и острым умом не приходилось. А с другой стороны, сама мысль о том, что княжна променяет свою долю на судьбу холопки, звучала нелепо. Ни один здравомыслящий человек на месте Озара не поверил бы в это.

Со спокойной душой я распахнула дверь горницы, на которую мне указала хозяйка постоялого двора. Окинув взором тесное пространство, я не сразу заметила Озара, мирно спящего на узкой лавке. Самое удобное спальное место – лавку пошире с мягким тюфяком он оставил для меня. Хоть мы с купцом были знакомы всего ничего, его доброты и щедрости хватило сполна на такой приятный для меня поступок. Я вдруг поймала себя на мысли, что подпираю плечом дверной косяк и любуюсь им, в то время как мои собственные веки уже давно тяжелеют. Взглянув на его, свисающую с лавки, руку я вспоминала, как он приобнял меня перед хозяйкой постоялого двора. Такие важные качества, как честность, порядочность и мягкосердечие, коих недоставало моему жениху, нашлись в простом купце. Раньше меня не слишком беспокоило замужество, но теперь я почувствовала грусть от того, что не смогу стать женой обычного человека, не такого влиятельного как князь, но хорошего, и самое главное – любящего меня. Я размышляла об этом, тихонько затворяя за собой дверь и взбивая подушку. После того, как мое тело промяло мягкий тюфяк, мысли еще какое-то время крутились в голове, однако постепенно этот поток замедлился, загустел. Я погрузилась в глубокий сон, лишенный ярких, загадочных образов.

Веки сомкнулись всего на мгновение, а когда вновь открылись – я с удивлением обнаружила, что солнце клонится к закату. Лавка у другой стены пустовала. Я совсем не чувствовала бодрости, и с удовольствием снова погрузилась бы в приятную дрему. Однако гнетущая мысль о родном тереме заставила подняться с лавки. Я взялась за гребень, провела им по своим растрепавшимся волосам и шикнула от боли, когда крепкие деревянные зубчики зацепились за первый узелок. Волосинки настолько сильно скрутились между собой, что пришлось отложить гребень и распутывать их пальцами. Страшно было представить, в каком виде я появилась перед проснувшимся раньше Озаром. До сих пор неубранную с утра меня видели только нянюшка, Заряна, да другие помощницы. Оставалось надеяться лишь на то, что купец проснулся таким же вялым, как и я, и, не успев толком продрать глаза, спустился вниз за ужином.

За окном простиралось чистое, предзакатное небо: ни одного, даже самого маленького облачка. Это означало, что завтра нас ждал не менее жаркий день. Нам снова предстояло провести в пути всю ночь, а на рассвете – остановиться на другом постоялом дворе. От самой крайней деревни нас отделяло чуть больше сорока верст. А оттуда до границы с Мрежским княжеством рукой подать. Я не ведала, как далеко находился их стольный град от границы, но купец обмолвился, что в пути мы проведем еще около трех дней. Предвкушая долгий путь, я с тоской глянула на дорогу, ведущую в Воронецк. С каждым днем я все больше отдалялась от родного града. В сердце снова закралось сомнение, что я совершила большую ошибку, отправившись одна во вражеское княжество, да еще и с первым встречным. Мне даже померещилось, что на горизонте возникли две точки: красная и еще одна – белая, еле заметная. А наши дружинники как раз носили красно-огненные кафтаны и рубахи. Точки постепенно росли, и через несколько мгновений я уже смогла разглядеть образы двух всадников. С замиранием сердца я в ужасе отскочила от окна. Дрожащими руками схватила с лавки поклажу Озара и свою суму, а затем со скоростью, летящей во врага, стрелы спустилась вниз по лестнице.