Граница. Таежный роман. Солдаты

С Мариной придется расставаться. Не теперь, позже. Ее беременность нужна ему, пока он не решил, надолго ли еще застрянет здесь. Если с Папой не удастся наладить отношения, пусть катится к дьяволу. Голощекин уедет в другое место и там начнет дело сам. И тогда растущий Маринин живот его прикроет. Никита подаст рапорт: так, мол, и так, жена беременная, нуждаюсь в переводе; он нажмет необходимые кнопки, использует все свои связи и без потерь, не вызывая никаких подозрений, уберется отсюда. А уж тогда решит, что делать с Мариной.

Голощекин вновь посмотрел в окно — коренастая фигура в брезентовой куртке мелькнула на вершине холма и пропала. Можно идти. Он оглядел фанзу, носком сапога сгреб в кучку окурки, задвинул их за ящик и вышел.

Вокруг было тихо. Никита направился к частому ельнику, раздвинул колючие лапы — они сомкнулись за ним, отрезая от поляны, на которой стояла фанза.

Значит, Жгут. Голощекин пошел вперед, привычно вслушиваясь в звуки. Леха Жгут, у которого две слабости — карты и любимая жена. Но если у него, Никиты, в сложившейся ситуации жена действительно была слабым местом, то у Жгута — вряд ли. Лешкина Галина не наставляла ему рога с сопливым лейтенантом. Не была брюхата невесть от кого, заставляя своего благоверного исходить злобной ревностью и терзаться неизвестностью. Она целыми днями подтирала детсадовские задницы, а в свободное от работы время варила мужу борщи, дожидаясь его возвращения с губы. Пенелопа доморощенная.

Голощекин не мог представить себе, как можно к ней подступиться. Она его не боялась. Более того, испытывала к нему явную неприязнь, и на семейные посиделки со своими закадычными подружками соглашалась, очевидно, только для того, чтобы не обидеть Марину. Если Голощекин подкатится к ней с недвусмысленным предложением, она просто пошлет его. И дело тут не в его неумении обольстить женщину — Голощекин мог уговорить любую, и неудач на этом поприще не терпел ни разу. Но умение уговорить любую женщину заключается, в частности, в том, чтобы верно и сразу определить, выражаясь по-папиному, слабое место. А у Галины слабое место одно — Жгут.

Так что круг замыкается. Ну еще бы! Муж и жена — одна сатана, два сапога пара и так далее.

Ладно, тогда Жгут. До денег он нежаден — это плохо. Но деньги ему нужны — это хорошо. А кому они не нужны? Вопрос только в том — сколько. Это зависит как от потребностей, так и от элементарного воображения. Если у человека предел мечтаний — кособокая изба в три окна, бутылка по субботам и свиная колбаса по праздникам, тогда, конечно, ничего не попишешь. Но если у него есть хоть капля воображения, из этой капли достаточно легко сделать небольшой, весело журчащий ручеек.

У Жгута воображение есть. И цель у него есть — убраться отсюда, к чертовой матери. Просто так его не комиссуют, даже мечтать незачем. Но можно пообещать. Можно намекнуть на связи в штабе округа, а то и выше. Объяснить, что задаром, разумеется, никто персоной Жгута заниматься не будет, только за интерес. Притом интерес немаленький. На копеечных ставках не разбогатеешь, значит, надо подсуетиться в каком-нибудь другом деле.

И, пока он будет думать, прямо сразу же, по горячему, начинать ковать. Жена у тебя красивая баба, молодая, разве ей здесь место? Она на тебя не надышится, а что ты ей взамен? Казенную квартиру, швейную машину? Да разве ж это все, чего она достойна? Ну посуди: ей, молодой, красивой, в самострок одеваться, в отпуск который год на Амур ездить с удочкой? А ведь ты, Лешка, мог бы ей царскую жизнь обеспечить! Как? Ну если очень хочешь, научу…

Можно еще и на пафосе сыграть. Ты, Леш, армию любишь? А чего так? Армия — вещь нужная, она государство наше защищает. Родное наше государство, богатое хлебами к талантами. Вот у тебя, Леш, талант. Тебе бы артистом, на сцену, а ты на губе сидишь. Получается, не думает о тебе государство. Ну так ты сам о себе подумай. На фига тебе так трепетно относиться к законам, этим государством, которое тебя не ценит, придуманным? А чего я сам-то? А я, Леш, работу свою люблю. Я армию люблю. И твоих талантов у меня нет. Так что мне просто деваться некуда…

Можно даже немного на жалость подавить, в откровенность удариться. Видишь, чего у нас с Маринкой происходит? А все почему? Потому что я ей не дал того, чего она достойна. И она во мне, видать, разочаровалась. А Столбов — молодой, перспективный, дядька ему пропасть не даст, двинет дальше по службе, не успеешь оглянуться — Ванька наш в полковники выбьется, потом — в генералы… Береги жену, Леша, цени ее. Женщины любят, когда их ценят. Вслушайся. Слово «цена» слышишь?..