Граница. Таежный роман. Солдаты

Замполит Сердюк аккуратно повесил в шкаф мундир и облачился в синий тренировочный костюм. Костюм этот от постоянной носки растянулся, и потому майор его очень любил. Из-за своей комплекции он никогда не расстраивался, но в костюме, который в отличие от мундира не жал и не давил, чувствовал себя более уютно.

Был теплый майский вечер, еще не темный, но уже поблекший, и Сердюк некоторое время размышлял, чем ему заняться в первую очередь: сперва поужинать, а потом уж покопаться в своем саду или наоборот. Поразмыслив, он пришел к выводу, что вполне может позволить себе сначала поесть, а работы в саду вообще перенести на завтра.

Он прошел на кухню и открыл холодильник. Запасы провианта неумолимо таяли. Что-то из приготовленного Натальей пришлось выбросить: пока майор валялся в медсанчасти, студень, рыба под маринадом, куриное рагу с черносливом и прочие вкусные и питательные блюда попросту стухли. Наталья уезжала на неделю, но задержалась, и Сердюк с тоской думал о том, сколько ему придется еще питаться в столовой, где, конечно, кормят сытно, но неинтересно.

В доме, где он жил с женой и двумя своими обожаемыми близнецами, имелся подпол, заставленный разнокалиберными банками с соленьями и вареньями, а также другими многочисленными припасами, сделанными заботливой Натальей. Но Сердюк помнил предостережения Марины Андреевны и потому даже думать себе запрещал о том, чтобы спуститься в подпол.

В конец концов майор позволил себе небольшой компромисс. Он извлек из холодильника и поставил на стол трехлитровую банку, где под тонкой пленкой плесени в мутном рассоле колыхались маленькие пупырчатые огурчики, достал из морозилки кирпичик розоватого сала, а из корзинки — буханку черного хлеба. Выудил из банки три крепких огурчика, отрезал тонкий ломтик сала и, поколебавшись, еще раз открыл холодильник. В ячейке на дверце стояла бутылка водки, настоянной на жгучем красном перце.

Соорудив себе бутерброд, Сердюк наполнил маленькую рюмку и с удовлетворением посмотрел на стол. Скромный холостяцкий ужин в полном соответствии с предписанием врача. Ведь Марина Андреевна не запрещала есть, она советовала лишь соблюдать меру…

В дверь позвонили. С тоской посмотрев на бутерброд, Сердюк пошел открывать.

На пороге стоял старший лейтенант Жгут.

— Здравия желаю, товарищ майор! — козырнул Алексей. — Извините за поздний визит. Разрешите войти?

— Заходи, — кивнул Сердюк. — Ноги только вытри. Не в казарму пришел.

Алексей ступил в прихожую и громко затопал сапогами. В приоткрытую дверь кухни он увидел стол, покрытый вышитой скатертью, розовеющий шмат сала и прозрачную бутылку, на дне которой плавал огненно-красный перчик. Жгут сглотнул. Есть ему не хотелось, но натюрморт был соблазнительным.

— Как самочувствие? — спросил он и сделал несколько шагов по направлению к кухне.

Вообще-то состояние сердюковского здоровья Жгута не очень волновало, но к недавней болезни замполита он имел некоторое отношение, и потому совесть его все-таки мучила.

Сердюк по-прежнему стоял, загораживая проход, и, похоже, не собирался предлагать Жгуту разделить с ним ужин. Притворно вздохнув, майор сказал:

— На диете сижу.

— Ну-ну, — ухмыльнулся Алексей. — Смотри не раздави.

Сердюк набычился.

— А ты чего моим здоровьем интересуешься? — с подозрением спросил он.

— Да так, — Алексей пожал плечами, — из вежливости. Проходил вот мимо, дай, думаю, зайду спрошу.

— Мог бы и в штаб зайти. Да, кстати, почему вас, товарищ старший лейтенант, не было на политзанятиях?

— Работал, — многозначительно произнес Жгут.

— Ты? — Сердюк усмехнулся. — И над чем же?

— Так вот я чего и зашел… — Жгут полез в карман и вытащил сложенный вчетверо листок. Аккуратно развернул его, расправил. — Петро, может, мы сядем где-нибудь? — спросил он. — А то вдруг мне записывать придется?

— Ну пойдем сядем, — согласился Сердюк и направился к двери в комнату.

Проход на кухню оказался свободен, и Жгут, быстро войдя, без приглашения плюхнулся на стул. С показным равнодушием отодвинул от себя тарелку с солеными огурцами, успев втянуть ноздрями острый пряный запах, и положил на стол листок с напечатанным на машинке текстом.

Сердюк, нахмурившись, сел напротив. Пить с Лешкой он не хотел. Во-первых, он был не в том настроении, а во-вторых, совместное распитие спиртных напитков со страшим лейтенантом Жгутом ни к чему хорошему привести не могло.

— Да ты ешь, — сказал Алексей, продолжая утюжить ладонями листок.

— Успею, — нетерпеливо откликнулся Сердюк и на всякий случай переставил бутылку поближе к себе, с опозданием сообразив, что поступил крайне необдуманно.

— Водку сам делал? — немедленно спросил Жгут.

— Еще скажи — сам гнал, — пробурчал Сердюк. — Наталка настаивала.

— Ну откуда ж я знаю? — простодушно сказал Жгут. — Может, это по каким-нибудь вашим рецептам. Горилка какая-нибудь. — Он неожиданно перегнулся через стол, сцапал рюмку и одним махом опрокинул содержимое в рот. — Ух! — передернулся Жгут. — Забирает! — Он взял огурец и принялся с хрустом жевать, потом сделал некий пилящий жест, будто что-то резал. — Слушай, Петро, хлеба, что ли, дай!