Граница земли

Он умолк, поскольку Кваггер смотрел на него с гневом и подозрением.

- Что ты такое говоришь, Ньют? Разве ты не думаешь, что твоему господину можно немного расслабиться - хотя бы ради разнообразия?

- Да, разумеется, но…

Кваггер с сожалением покачал головой.

- Ты просто ничего не продумываешь до конца, - упрекнул он. - Ты даже не представляешь, какая ноша ложится на мои плечи - и ноша эта становится все тяжелее с каждой минутой. Небольшое развлечение могло бы дать мне возможность передохнуть - пускай всего на несколько минут, но забыть об этом тяжком бремени, оставить государственные заботы, мысли о том, что я должен заботиться о вас, о вашей жизни, о вашем здоровье, мысли о будущем… Нет-нет, не надо извиняться, Ньют, - сказал он, снова улыбнувшись. - Я знаю, ты просто сказал, не подумав. Не говори больше ничего.

Он поднялся, тяжело опираясь на руки Целе с одной стороны и Эллы с другой; Блюстоун позволил себе возразить в последний раз:

- Но, Лорд Кваггер, большинство видов птиц, вероятно, уже не существует…

- Забудь об этом, Ньют.

Ради разнообразия, проявляя терпимость, быть может, несколько взбудораженный перспективой будущего развлечения, Кваггер помахал пухлой рукой, призывая Блюстоуна к молчанию.

- Там, где есть одна птица, скорее всего, найдутся и еще. А если и нет, если эта птица последняя в своем роде - какой это будет великолепный трофей!

Со свистом втянув в себя воздух, он закончил почти ласково:

- Теперь ты можешь оставить меня. Вернись к своим трудам! А я вернусь к своим!

И, сопровождаемый бешено скачущей Анджи, Доктор Лорд Саймон Мак-Кен Кваггер заковылял к своей спальне и к единственной активной работе, которой он когда-либо занимался.

* * *

Хотя второе озоновое лето почти закончилось, искалеченная земля была далека от исцеления.

Жара не спадала. Понемногу газы, выделившиеся при падении осколков кометы, исчезали из атмосферы, химический баланс восстанавливался - тот баланс, который поддерживал жизнь на планете в течение четырех с половиной миллиардов лет. Человеческие существа сделали все, чтобы нарушить это хрупкое равновесие с помощью своих автомобилей и фабрик, выделявших летучие углеродные соединения, вырубая леса и превращая плодородные земли в пустыни. Но теперь осталось слишком мало людей, чтобы они могли представлять значимую угрозу, и то, что было разрушено или почти уничтожено Кометой Сикара, потихоньку восстанавливалось. Медленно-медленно там, в вышине, недоступной взгляду^ в верхних слоях атмосферы Земли снова формировался озоновый щит.

Но для жизни на поверхности Земли эти благоприятные изменения пришли слишком поздно.

Пока Ньют Блюстоун ждал своего хозяина у огромных ворот Дома Кваггера, он достаточно насмотрелся на безотрадный пейзаж, чтобы осознать это. За его спиной раздались шаги; он обернулся - и то, что увидел, отвлекло его от мрачных мыслей.

- Граци! - воскликнул он радостно. Девушка поморщилась:

- Пожалуйста, не называй меня так. Мое имя - Дорис Кальверт. Я пришла сказать тебе, что Лорд Кваггер на пути сюда.

- Я и хотел сказать, Дорис, - извиняющимся тоном проговорил Ньют. - Я прошу прощения.

Она посмотрела на него уже мягче, а потом спросила с интересом:

- Как теперь там, Ньют? Я слышала, появились растения и эта дикая птица - что, дела идут на лад?

Блюстоун поколебался.

- Да, немного, - с неохотой признал он. - Но произойдут ли изменения достаточно быстро для того, чтобы исправить положение - это уже второй вопрос.

Он покачал головой, вспомнив страшную картину, виденную им у Колорадо Спрингс. Остатки его пан-маковских сил были смяты и раздавлены обезумевшими от голода людьми, которые сражались за несколько небольших складов с консервами. Не существовало больше электростанций, которые могли бы хотя бы заставить работать холодильные установки, поскольку все ретрансляционные станции и генераторы были уничтожены ЭМИ, а все то, что осталось от человечества, истребляло самое себя в бессмысленных и жестоких битвах за последние крохи продовольствия.

- Насколько я могу подсчитать, - сказал он девушке, закончив рассказ о своем путешествии, - во всем этом регионе вне наших пещер осталось в живых не более десяти тысяч человек. А было пятьдесят миллионов!

Он покачал головой.

- Дорис, на Земле еще два года назад было десять миллиардов человек, а сейчас - почти столько же скелетов. В нашем районе выжил примерно один из пяти тысяч - и это здесь, в сердце Америки, где столько ферм и животноводческих хозяйств! На Атлантическом побережье, должно быть, было еще хуже. Ты можешь себе представить, как выглядели города Нью-Йорк и Бостон? Двуногих животных, убивавших друг друга за ломоть хлеба или литр керосина? И… нет, я даже не хочу думать об Африке, Азии или Южной Америке.

- Но ты же сам сказал, что-то начинает расти, - проговорила девушка.

- Только сорняки, - с горечью ответил Блюстоун. -. Конечно, Ньют, но все же, если дела улучшаются -

что ж, в этом году уже поздно, мне кажется, но в следующем году мы ведь уже можем засевать поля, верно?

- Если мы только сможем дожить до сбора урожая. Может быть.