Границы бесконечности

Его галантная фраза была прервана самым неделикатным образом: в рот набилась грязь, ноги дернулись назад, а плечи – вперед… Четыре женщины аккуратно бросили Майлза лицом вниз. И не успел он отплеваться, как его подхватили и начали раскачивать, держа за руки и за ноги. На негромкий счет «три» он взлетел в воздух и шмякнулся неподалеку от Сьюгара. Патрульные двинулись дальше, не сказав ни слова.

– Ну, что я вам говорил? – спросил Сьюгар.

Майлз повернул голову и посмотрел на него:

– Вы заранее вычислили мою траекторию?

– Вроде того, – согласился Сьюгар. – Я прикинул, что они смогут зашвырнуть вас гораздо дальше обычного. Из-за вашего роста.

Майлз с трудом сел, пытаясь отдышаться. Черт подери эти ребра: они уже начали проходить, а теперь опять каждый вздох болью опоясывает грудь. Через несколько минут он встал и отряхнулся, а потом, словно опомнившись, поднял свою невидимую шляпу. При этом у него потемнело в глазах, так что ему пришлось постоять, упираясь руками в колени.

– Ну ладно, – пробормотал он, – возвращаемся.

– Майлз…

– Это необходимо, Сьюгар. Другого выхода нет. Да и вообще, когда я начинаю, то уже не могу отступить. Мне говорили, что я патологически упрям. Я просто не способен отступать.

Сьюгар, кажется, собирался выдвинуть какое-то возражение, но раздумал.

– Хорошо, – только и сказал он. – Я буду ждать, пока вы меня не позовете.

И погрузился то ли в воспоминания, то ли в медитацию, то ли в дремоту.

Вторая попытка Майлза закончилась точно так же, как и первая, – разве что траектория была, возможно, немного длиннее и круче. Третья попытка была подобна второй, но полет закончился гораздо быстрее.

– Отлично, – пробормотал Майлз, вставая. – Похоже, они выдыхаются.

На этот раз он запрыгал параллельно патрулю – вне досягаемости, но в пределах слышимости.

– Послушайте, – пропыхтел он, – вам незачем тратить столько сил. Давайте я вам помогу. У меня врожденное заболевание костей: я не мутант, знаете ли, мои гены в порядке, а уродился я таким потому, что моя мать во время беременности подверглась действию яда. Так что моя хворь ненаследуема и не окажет влияния на детей, которых я мог бы иметь. Я всегда считал, что добиться свидания проще, если сразу внести ясность в этот вопрос: я не мутант… Короче, кости у меня такие хрупкие, что любая из вас без труда их все переломает. Вы, может, удивляетесь, зачем я вам это говорю… Правду сказать, я не люблю это афишировать… Вы должны остановиться и поговорить со мной. Я же вам не угрожаю… Разве я похож на угрозу?.. Может, я и бросаю вам вызов, но не угрожаю… Вы что, собираетесь тащить меня за собой вокруг всего лагеря? Притормозите, ради Бога…

Майлз почувствовал, что еще немного – и он настолько запыхается, что лишится своего главного оружия – речи. Он бросился женщинам наперерез и встал у них на пути, раскинув руки.

– …если вы собираетесь переломать мне кости, пожалуйста, принимайтесь за дело и кончайте с этим поскорее, потому что я все равно буду возвращаться сюда, пока смогу двигаться.

Повинуясь незаметному жесту предводительницы, патрульные остановились.

– Давайте так и сделаем, – предложила высокая рыжеволосая женщина. Щетка ее медных волос ужасно отвлекала Майлза: он представил себе, как падали на пол густые пряди под ножницами безжалостных тюремщиков-цетагандийцев.

– Я сломаю ему левую руку, если ты займешься правой, Конри, – добавила она.

– Если это единственное, что может заставить вас остановиться на пять минут и выслушать меня, то так тому и быть, – отозвался Майлз, не отступая.

Рыжая сделала шаг вперед, ловко захватила его левую руку и, не торопясь, начала ее заламывать.

– Пять минут, а? – отчаянно попросил Майлз, чувствуя, как нарастает боль.

Яростный взгляд женщины обжег его лицо. Он закрыл глаза, затаил дыхание и стал ждать. Давление достигло критической величины: Майлз встал на цыпочки, готовясь услышать знакомый хруст…

Рыжая отпустила его так резко, что Майлз чуть не упал.

– Чертовы мужики, – с отвращением проговорила она, – вечно они из всего устраивают соревнование. Даже кто дальше пописает.

– Пол – это судьба, – выдохнул Майлз, открывая глаза.

– Или ты извращенец и тебе нравится, когда тебя избивают женщины?

Тело едва не предало Майлза радостным салютом. Черт побери, если эта встреча с рыжей – не последняя, придется где-то срочно доставать штаны.

– А если я скажу «да», вы нарочно откажетесь меня избивать? – осведомился он.

– Ну уж нет!

– А я-то надеялся…

– Прекрати болтать, Беатрис, – приказала начальница патруля, и ее короткий кивок вернул Беатрис обратно в ряд. – Ладно, коротышка, у тебя есть твои пять минут… может быть.

– Благодарю, мадам. – Майлз сделал вдох и привел себя в порядок – насколько это осуществимо без мундира, который можно было бы одернуть. – Во-первых, позвольте мне принести извинения за то, что я вторгся в ваше общество в таком неодетом виде. Практически первые же люди, которых я здесь встретил, оказались активистами движения за упрощение жизни. Они упростили меня, в частности, освободили от одежды…