Границы (без)опасности

Я вскинула голову и поймала пристальный взгляд Стаса. Телохранитель вновь немного подался вперёд, в руках он держал полупустую чашечку кофе, дышал ровно, размеренно. На этот раз я не стала отстраняться.

– И всё же, вдруг сирень действительно исполняет желания? – спросила его и отставила чашку, боясь расплескать божественный напиток.

– Значит, везунчики те, кто смогли это проверить, – усмехнулся он, одним глотком допивая эспрессо. – Или просто идиоты, которые сами убедили себя, веря в чудо. Им бы хватило съесть любой цветочек, чтобы добиться исполнения желаний. Они бы верили, что съели тот самый, и просто стремились к цели.

От него пахло кофе. Конечно, всё кафе было пропитано этим ароматом, но мне почему-то сейчас он казался особенно острым. И исходящим от Стаса, замершего всего в двадцати сантиметрах от меня. Головокружительным.

– А ты? – прошептала я.

– Идиот ли я?

Телохранитель хрипло рассмеялся. И очередная порция мурашек пробежала по спине, коснулась рук, сбила дыхание. Я торопливо опустила взгляд вниз, на веточку, чтобы хоть как-то занять руки и мысли, и… нашла его. Цветочек.

– Скажу, я верю в самоубеждение, но не подвержен ему. Поверьте, Регина, лучше в принципе стремиться к цели, чем полагаться на удачу. Удача расслабляет.

– А если я скажу, что нашла его, – пробормотала, не поднимая головы, всё рассматривая крошечный бутон с лишним лепестком.

– Что?

– Что я нашла сирень с пятью лепестками. –  Я осторожно оторвала цветок и положила его на стол. Потом замерла, поражённая внезапной мыслью, сорвала ещё один, соседний и указала на них, поднимая голову: – Но их два. Один с пятью, другой с четырьмя. Мы можем загадать желания и съесть цветок, но кому именно выпадет «волшебный», знать не будем. Проверим силу убеждения?

Я даже чуть наклонилась вперёд, становясь к телохранителю ещё ближе. Идея была дурацкой, и я честно думала, что Станислав не согласится, что он пошлёт меня к чёртовой бабушке. Но, видимо, магия всё же действовала, потому как он улыбнулся – мама дорогая, улыбнулся! – и кивнул:

– А давайте, Регина.

А потом я просто взяла цветочки в руку, хорошенько их встряхнула, взяла один и спокойно положила себе на язык. Потом ногтями подхватила второй и вместо того, чтобы просто отдать цветок Стасу, поднесла сирень к его рту.

Взгляд глаза в глаза, секунда ожидания. Телохранитель вздохнул, прикрыл веки – и послушно разомкнул губы, позволяя себя накормить. Он, не жуя, легко проглотил сирень и замер, глядя из-под ресниц.

И тогда я, кажется, окончательно потеряла рассудок, потому что просто подалась вперёд и прижалась к его приоткрытым губам, накрывая ладонью щёку. Ласково коснулась их языком, призывно захватила в плен верхнюю…

…и он ответил. Губы дрогнули, приоткрываясь сильней, языки наши переплелись, пальцы мои скользнули ниже, цепляясь за его шею. Чертовски жарко, чертовски приятно. И одинокими преградами между нами были этот грёбаный столик и чашка латте, стоящая слишком близко к моему локтю.

Стас наблюдал за всем словно со стороны, словно нежная, убаюкивающая музыка давно ввела его в транс, тело движется само по себе, а сознание витает где-то в вышине.

Именно с высоты было прекрасно видно, как шевелились губы, когда он отвечал на вопросы Регины; как он смотрел на неё, очарованный непосредственностью и этими разговорами о желаниях; как девочка-катастрофа подалась вперёд – не через столик, а чуть сбоку, через угол дивана – и коснулась его губ. А он ответил.

И в какой-то момент готов был наплевать и на субординацию (Какая субординация? Правила «никаких отношений с клиентами» у них нет, потому что ещё никто не додумывался на отношения со старичками, которых обычно охраняли), и на то, что девчонка, вообще-то, любовница крутого дядьки… Вдруг у дядьки есть ещё и другая? Которая вполне могла сегодня заловить его с Региной. Не зря же клиентка выскочила минут через десять после того, как девушка с сумками зашла в квартиру. Да и туфли…

К тому же, не зря Рассольцев хотел, чтобы телохранитель «играл из себя влюблённого». Какая-то причина должна быть!

Мысли неслись потоком, не задерживаясь надолго в голове. Зато на языке задерживался горьковатый вкус сирени и сливочный – её губ. И кровь вскипала, словно это был не простой поцелуй в кафе, а жаркое примирение после ссоры, когда вы готовы здесь же сорвать друг с друга одежду и заняться любовью. Чистая, неприкрытая, обжигающая страсть.

А потом зазвонил телефон. Раздражающая мелодия, от которой Регина вздрогнула и отстранилась, а у Вероцкого пульс застучал в висках. В голове ещё гудело, а тело окутывало приятное возбуждение…

– Эй, зайчонок, может всё же вернёшься и насладишься обещанным десертом? – раздался в трубке бархатистый мужской голос.