Границы естественного познания

И затем, когда это проделали, вступает нечто весьма своеобразное. Тогда кое-что вовремя замечают. Однако я предположил, что "Философия свободы" была заранее мыслительно проработана. Затем ее в некоторой степени оставили и одолевали в направления внутреннего путь созерцания и медитации. Продвинулись вплоть до равновесия, движения и жизни. В этой жизни, в этом равновесии и в этом движении живут. И хотя мы и не делали чего-либо другого, чтобы пройти этот путь созерцания и медитации, теперь из нашей мыслительной работы в отношении "Философии свободы", протекая совершенно параллельно, возникло нечто совсем другое, а именно то, что может быть пережито в чистом мышлении благодаря такой философии свободы. Теперь вследствие того, что мы внутренне душевно работали совсем в другой области, возникло нечто совсем другое. Оно стало полнее и содержательнее. И проникнув по одну сторону своего внутреннего и углубив имагинацию, мы из обычного сознания извлекли то, что по сути дела, добыли через мыслительную работу в "Философии свободы". Из мыслей, прежде находившихся более или менее абстрактно в чистом мышлении, мы создали насыщенные содержанием силы, живущие теперь в нашем сознании - бывшее прежде чистыми мыслями стало инспирацией. Мы образовали имагинацию - и чистое мышление преобразовалось в инспирацию. И продвигаясь этим путем, мы достигли теперь возможности отличать друг от друга - ибо мы добыли это на двух путях, которые надо строго различать между собой, - то, что мы, исходя из чистого мышления, получили как инспирацию, жизнь, существующую на более низкой ступени мышления, затем мышление, поднятое к инспирации, а на другой стороне то, что мы переживаем как состояния равновесия, движения и жизни. И теперь мы можем соединить друг с другом оба переживания, оба вида переживаний. Мы можем внешнее связать с внутренним. Через соединение инспирации и имагинации мы снова приходим к интуиции. Что же в действительности мы тут совершили? Однако, я хочу вам это охарактеризовать еще с другой стороны. Но сначала я должен обратить внимание на то, как житель Востока поднимался дальше, после того как он сформировал себя с помощью мантр. После того как он жил в речи, в слове, он затем переходит не только к жизни в ритмическом языкового, но тому, чтобы определенно сознательно пережить процесс дыхания, однако пережить процесс дыхания определенным образом искусственно, варьируя его различнейшим образом. Это для него следующая ступень - в свою очередь непосредственно на нашем Западе неприменимая. Чего же достигает восточный ученик йоги, предаваясь осознанному и регулируемому, разнообразному дыханию? О, он переживает в таком случае во вдохе нечто весьма удивительное. Во вдохе он переживает присутствующее в воздухе, когда мы воспринимаем его не только физически, но когда мы его соединяем с собой и благодаря этому можем его воспринимать духовно. Человек, становящийся истинным учеником йоги, во вдохе переживает то, что его всего организует, духовно организует, что не исчерпало его задач в этой жизни до смерти, а, входя в нас через духовность внешнего воздуха и нечто создавая в нас, проходит через врата смерти. Осознанно пережить процесс вдоха - это значит, когда покидается тело, пережить в себе непрерывное, постоянное. Ибо осознанно переживать процесс дыхания, значит переживать реакцию внутреннего на вдох, это значит переживать то, что предшествовало нашему рождению, или, скажем, нашему зачатию в нашем духовно-душевном бытии, что уже сотрудничало в нашем эмбриональном формировании и что потом продолжало работать внутри нашей организации во время нашего детства. Осознанно воспринимать процесс дыхания, означает воспринимать себя по ту сторону рождения и смерти. Продвижение от переживания изречения, слова к переживанию процесса дыхания означало вживаться дальше в инспирированное восприятие вечности в человеке. Мы, европейцы, в известной мере, должны переживать то же самое в другой сфере.