Границы (не)приличия (СИ)

— Всего пара движений, Ася, хватит, чтобы развенчать твоё враньё — хрипло и быстро шепчет Стас мне в ключицу. — Знаешь каких? Расстегнуть ширинку и отодвинуть в сторону бельё. Я войду в тебя плавно, как нож в масло. Хочешь, сделаем это прямо здесь? Всего одно твоё слово… Кстати, проверим, что на тебе сегодня надето? Кружево?

Я даже при желании сейчас не отвечу. Жёсткие губы запечатывают мне рот, выпивая последний кислород.

Удерживая одну руку на месте, вторую он просовывает между нами под задравшееся платье. Уверенно, даже чуть грубо… Ох…

— Хлопок. Мокрый… — удовлетворённый смешок заставляет вонзить ногти глубже в его плечи. На этот раз притягивая. — Недостаточно хорош, говоришь?

Он выпрямляется, нарочно толкаясь бёдрами вперёд, чтобы плотнее приблизить наши тела.

Пытаюсь дышать уже даже не размеренно. Хотя бы просто дышать. Сумерки взрываются тысячами видимых мне одной искр и каждая, опадая, шипит на коже. Сердце бешено колотится где-то в горле. Я никогда не испытывала такого с Мишей — слепящее, незнакомое, обжигающее.

— Приподнимись немного.

Дёрнувшись, вскидываю голову.

Лицо Стаса так близко, что я чувствую на себе тепло его дыхания. От нестерпимого возбуждения начинает саднить губы. Напрягаюсь всем телом, будто бы пытаясь вытолкнуть из себя влечение. Получается, мягко говоря, неважно. Особенно когда понимаю, что он на полном серьёзе расстёгивает пуговицу на своих джинсах.

Хрусталёва, соберись, твою мать!

— Пусти меня, чёртов придурок, — голос срывается на шёпот. Злость прорывается наружу хлёсткой пощёчиной.

От силы удара голову Стаса мотает в сторону.

— Несправедливо оскорблять меня за то, что чувствуем мы оба, — в его словах плещется удивление. На секунду мне кажется, что он ошеломлён не меньше моего. — Всё ещё уверена, что никуда со мной не пойдёшь? Даже в качестве моей девушки?

— Более чем.

Дёрнувшись, освобождаюсь из ослабшей хватки его рук. Ноги какие-то ватные: дрожат и плохо слушаются. На голой ярости иду на свет к центральной дорожке.

— И долго ты сможешь от себя бежать? — спокойно прилетает мне в спину, одновременно с щелчком зажигалки.

Стас тоже встаёт со скамейки и неторопливо идёт вслед за мной.

Глава 14

Стас

Секс в общественном месте не тот спорный подвиг, который бы числился в богатом списке моих похождений. Чего там только нет, но чтобы так накрыло — впервые.

Я иду вслед за Асей. Вернее, позволяю ей шагать немного впереди и пытаюсь осмыслить, какого чёрта сейчас чуть не произошло. В голове шумит. Половина лица горит, вторая немеет. А я даже не определюсь, как отнестись к полученной оплеухе. Спорность ситуации состоит в отсутствии всякой логики. Вижу же, что хочет аж трясёт. И я хочу. Даже сейчас — по самому краю прошли. Думал, сдохну, когда отпускал. Но почему-то опять тормозим, как подростки. Это сбивает с толку. Ася без повода не станет отрицать влечение и ломаться, полируя себе нимб добродетелью. Типаж не тот. Неужели, правда несвободна?

Тогда почему одна? Почему целовала с такой самоотдачей?

— Если задрала нос, не забывай хоть изредка смотреть под ноги, — едва успеваю придержать её за локоть, когда каблук застревает в трещине на асфальте.

— Не трогай меня, — восстановив равновесие, Ася сразу же избавляется от моей хватки. — Просила же. Глухой, что ли?

Выругиваюсь сквозь зубы, с трудом удерживая себя в относительном адеквате. Я как никогда близок к тому, чтобы заискрить. От одного короткого, мать его, прикосновения! Никогда так не увлекался и никого так сильно не хотел.

— Это не сильно смахивает на благодарность, — огрызаюсь тихо.

Моё возбуждение всё ещё так велико, что приходится контролировать сжатие челюстей, чтоб ненароком не перекусить фильтр сигареты.

— А я не просила меня провожать. Справлялась же как-то раньше.

— Везение не может длиться вечно, — и рвано выдыхаю, дёргая её в сторону от очередной выбоины в тротуаре: — Смотри, бля, под ноги, говорю!

Неутолённая страсть искрит между нами, превращаясь во взвинченность. Эта адская смесь взрывает терпение по щелчку пальцев. Что ни эмоция — то капля воды в кипящем масле.

Ася вдруг разворачивается, сгребает в руке воротник моей рубашки, вынуждая склониться.

— Чего ты сейчас добиваешься?

— А чего я в принципе могу добиться? — облизываюсь, глядя на её губы. Тонкие пальцы, вздрогнув, разжимаются.

Повисает напряжённая пауза.

— Смотря чем готов поступиться взамен, — она явно надеется, что я сейчас возьму да и самоликвидируюсь.

На что азарт во мне, разумеется, выкидывает средний палец. Но предмет обсуждения всё же надо бы уточнить.

— Например?

Ася пару секунд смотрит мне в глаза и с каким-то мрачным торжеством выпаливает:

— Готов ради секса не пытаться учить меня, как жить? Не устраивать сцен ревности? Не претендовать на мою свободу? Может, сменить страну, если понадобится?

Нет, она издевается? Я в перспективе любовь предлагаю. Что за торгово-рыночные отношения мне пытаются впарить?!