Границы реальности

Оделась быстро, мужчина в белом легко обхватил её за талию, лёгкий кивок указал в сторону коридора. Время близилось к ночи, в здании центрального офиса ФБР остались только дежурные охранники и несколько проверенных лиц. В их число входили также специальные агенты Вацовски и Сэндерс. Сейчас «верные псы» ожидали в кабинете наверху.

– Месье де Анжу, – тихо и угодливо окликнула девушка мужчину в белом, – можно я задам вам вопрос?

– Да, – голос звучал невероятно спокойно, взгляд сосредоточился в пространстве, – называйте меня Генрихом.

– Как скажете, месье де Анжу, то есть Генрих, – быстро поправила себя девушка. Впервые за многие годы аферистка не знала, чего ожидать от мужчины. Намерения, скрытые под каменной маской невозмутимости, оставались для неё тайной.

– Задавайте вопрос, Луиза, времени на разговоры у нас почти нет. – Мужчина в белом остановился, достал из внутреннего кармана костюма тубу с сигарой. Тихо щёлкнула алюминиевая пробка, темно-коричневая сигара выскользнула наружу. Де Анжу аккуратно обрезал заостренный конец позолоченной карманной гильотиной, принялся неторопливо и со вкусом раскуривать. Струйка дыма ударила Луизе прямо в лицо. Блондинка закашлялась.

– Простите, Генрих, я, кажется, отвлеклась, – виновато сказала девушка, наконец-то решилась задать вопрос, – могу ли я сегодня получить деньги?

Страх сдавил сердце. Луиза очень боялась властного и всегда спокойного мужчины. Тяжело было предугадать по поведению, мимике, жестам, что он предпримет в следующий момент. Разбираться в людях Луиза умела с самого детства, наблюдательная и чуткая, она легко понимала любого. Потому Генрих пугал ещё сильней.

– У нас же с вами уговор, мисс. – Месье де Анжу выпустил ещё одну струйку дыма. Холодный взгляд впился в Луизу, подобно игле. – А он, вы сами знаете, дороже денег.

– Конечно, конечно, да, Генрих, – пролепетала Луиза. Глаза испугано забегали по сторонам. Отчаянно хотелось спрятаться, забиться в самую глубокую нору, лишь бы подальше от пронзающего душу взгляда. Луиза отчетливо чувствовала, как взгляд проникает внутрь, что-то внутри смещает или передвигает. Страх стал лишь сильнее.

– Вам нечего боятся, моя дорогая. – Продолжая на ходу курить, месье де Анжу любовался грациозностью её походки. Луиза послушно кивнула и направилась вслед за ним по лестнице.

Ступени были высокими и неудобными для туфелек на высокой шпильке. Луиза чудом умудрялась не подвернуть себе ноги. Генрих же, напротив, легко скользил по лестнице в удобных, на невысоком каблуке чёрных лакированных туфлях. Он даже не смотрел под ноги, продолжал дымить сигарой, и то ли из вежливости, то ли попросту не придавая этому значения, придерживал Луизу за талию.

Девушке вновь стало страшно, предательский холодок беззвучной молнией ударил в грудь. Она боялась упасть, но сильнее переживала насчёт денег и таинственного Генриха де Анжу, то такого ласкового с ней, а то, наоборот, строгого и непреклонного.

Воздух в коридоре становился сырым и прохладным, по коже девушки забегали мурашки. Луиза недовольно скривила милое личико. Тусклый свет струился из небольших настенных ламп, темнота окутывала пространство, оттого дверь, находящаяся в конце коридора, казалась зловещей. Луиза потянулась вперед и замерла. Из щелей двери повеяло холодом, девушка вздрогнула, торопливо отдёрнула руку. Красивые голубые глаза распахнулись в испуге.

Лицо Генриха де Анжу сейчас не выражало ничего, кроме жестокости, горящей в глазах темным огнем. Мышцы лица, казалось, были парализованы, так недвижима была мимика их обладателя. Но во взгляде читалось всё.

Генрих чувствовал исходящую из глубины подвала ярость. Она нарастала и нарастала, подобно волне, накатывающей на берег. Это вовсе не входило в планы.

«Узник должен бояться».

Холод, боль и беспомощность, как он рассчитывал, сломят волю пленника. «Где-то случился прокол, – предположил де Анжу, – но ничего, сейчас внесу коррективы».

Со скрежетом дверь открылась, в нос Луизе ударил неприятный запах плесени и сырости.

В помещение царили сумрак и тишина, и лишь где-то там, в темноте, слышались тяжелое дыхание и редкие шорохи. Луиза до сих пор не могла понять, что замыслил де Анжу, и оттого становилось всё страшнее и страшнее. Сырой тёмный подвал пугал гораздо меньше, чем странное чувство неизвестности. В поисках поддержки Луиза обратила взгляд на Генриха. Де Анжу кивнул ей: двигайся вперед. Осторожно ступая по ребристому металлическому полу, девушка направилась дальше, вглубь помещения, туда, куда жестом указал де Анжу.

«Что же он задумал, ЧТО!? – терзалась вопросом Луиза. – В темноте вполне может оказаться яма или острые колья. Генрих способен затеять подобную игру лишь для забавы».

Воображение истязало, рисовало картины, одна страшнее другой. Девушка дрожала всем телом, каждый шаг мог оказаться последним. Отчаянно хотелось жить. Луиза решила развернуться и побежать к выходу, как вдруг услышала ужасный смех. Сердце едва не выпрыгнуло из груди, мир перед глазами пошатнулся. Блондинка рухнула на пол без сознания…