Границы реальности

Она не заметила, как он вошел, или сделала вид, что не заметила. Рино жадно схватил за упругую попку, прижал к себе. Луиза не возражала, наоборот. Закусив от наслаждения нижнюю губу, подалась к нему навстречу, принялась тереться красивой задней частью. Рино едва сдержал животный порыв, аккуратно развернул блондинку, язык коснулся шикарной груди, соски вмиг затвердели, поднялись вверх. Луиза застонала от удовольствия, что ещё больше раззадорило итальянца.

– Иди ко мне, большой парень, – прошептали страстно губы. Рино набросился на неё, подобно дикому льву.

Только сейчас, на диване, Рино вспомнил о том, как неважно себя чувствует. Бесконечная беготня, отсутствие нормального сна и обилие секса могли измотать кого угодно. И, несмотря на то, что Бритва с малых лет терпел боль, дружил с ней и учился у неё, сейчас ощущал: разваливается на куски. Переломанная и разбитая рука сильно опухла, боль пульсировала в каждом суставе. Кровь молотком стучала в висках, в голове – легкое головокружение. Так бывало при сильных ударах на ринге.

– Кажется, я в нокауте, док, – вздохнув, пробасил Рино, – сможете поставить меня на ноги?

– Конечно, но вы могли бы поберечь силы, а не устраивать на каждом привале затяжную оргию, – спокойным тоном ответила Кристин, не поднимая взгляда, – я, как доктор, переживаю за ваше здоровье.

– Ого! – рассмеялся Рино. – Это приятно, док, что вы заботитесь обо мне лучше родной матери. Она ведь, знаете, не успела, бедняжка, померла ещё до того, как я её увидел.

– Мне очень жаль, – тихо ответила Кристин. – Это так тяжело – расти без материнской заботы. Но, по крайней мере, у вас был отец. Матери это, конечно, не заменит, но…

– Не было у меня отца. А того, – Рино медлил, выбирая слова, – негодяя, который изнасиловал мою мать, я убил ещё тридцать лет назад…

Сам не зная, почему, Рино выложил доктору Банни всю историю своей жизни. Не забыл упомянуть и об убийстве Джошуа О’Коннелла, годах в колонии, где сидел за воровство, боях на ринге, разбоях и грабежах.

– У вас очень сильный характер, но и очень тяжелая судьба. Будь вы хоть на чуточку слабее, наверное, не выдержали бы и сломались. Многие сломались бы, – подытожила Кристин.

Луиза из ванной выбираться не спешила, ребра по-прежнему болели, лежала в теплой воде в надежде хоть как-то расслабиться. Горячая вода снимала напряжение в теле, боль затихала, правда, пока Луиза не шевелилась. Замерла, прикрыла глаза и едва не мурчала от удовольствия. Впервые за много дней чувствовала себя в безопасности. Генрих и Джо остались позади, в прошлом, а вместе с ними и целая гора воспоминаний. Луиза ощущала себя свободной, словно птица в небе. Вновь припомнились давние мечты об уютном домике и лошадях. Сладкие грезы согревали душу, как горячая вода тело. Так могло продолжаться бесконечно, если бы, в конечном счёте, вода не остыла, а Луиза не проголодалась. Тогда, морщась от боли в груди, стала вытираться банным полотенцем. Обнажённое тело выглядело шикарно. Луиза самодовольно улыбнулась, игриво подмигнула отражению в зеркале. Руками расправила мокрые волосы, а после, замотавшись в полотенце, вышла в комнату.

На диване лежал Рино, её защитник, её мужчина.

Она была от него без ума. Сильный, хотя и грубый, надёжный и твердый, словно скала, он вызывал самые тёплые чувства. Луиза понимала: не удастся им манипулировать. И потому – уважала, любила в нём эту твердость и дикость, и в то же время умение брать на себя ответственность за других.

«Он сможет оберегать меня, до поры», – подумала Луиза и тихо, словно кошка, забралась к нему на диван.

– Я благодарна вам за откровенность, Рино, – сказала Кристин, сколовшийся лак на ногтях вызвал недовольство, – вы доверились мне, и я обещаю, что никто никогда не узнает о том, что вы мне рассказали. Я сочувствую вам, но это не оправдывает всего того, что вы сделали.

– А мне оправдания не нужны, мне нужна свобода, и я её получил. Но не благодаря амнистии или чьим-то оправданиям. Я получил её благодаря своим собственным усилиям, десяти годам постоянных усилий. И они дали результат. Я смог обвести вокруг пальца и вас – опытного доктора, и начальника охраны, и многих других. И вы знаете, что я думаю по этому поводу?

– Нет, – Кристин внимательно следила за каждым словом собеседника. Ход его мыслей вызывал интерес. – Что вы думаете?

– А я думаю, док, что если бы то, что я сделал, не было угодно Богу, то меня, мальчишку, мог придушить тот старый хрен, который изнасиловал мою мать, или мне пробили бы череп на ринге. Там многим его пробивали, я сам видел. Я мог бы сгнить в тюряге, или меня пристрелил бы охранник, или ещё что. Но, как видите, я тут, перед вами, и пока ещё жив. Меня уже не изменить, док, я слишком стар для этого. Но и сдаваться я не намерен.