Границы сред

— У меня, ты понимаешь, отец был такой... — Димка скривился, — в общем самое лучшее что я от него видел, это когда он в рейс уходил, сразу веселый такой, застегнется, не орет, чуть ли не приплясывает. А ну вот так подумать, а нахрена вообще так, когда все только и радуются что ты свалил.

— Бухал, поди, — плоским голосом спросила Сестрица Медведица.

— Ну разумеется бухал, — удивился Димка.

Товарищ Пак вдруг осознал, и удивился, что никогда не обращал внимания. Вилку Димка держал в кулаке.

—А мать у тебя?

— А чо мать. Я ж... Я ж не могу ребенка выносить. Мне смысл на мать-то смотреть.

— Ваще не о том спрашивала, — очень сдержанно ответила Эрманита Оса,—а о том, бухала ли матушка твоя, но то что ты вот щас сказал это тоже важно. Бухала, нет?

— Да когда ж ей? — удивился Димка. — Так-то она конечно это дело уважала, чего, но у ней была ее заветная бутылочка, она там, в пятницу или на праздники губы намочит... Ну, на Рождество рюмочку. Бутылки ей на два года хватало. Раз брат у ней остатки выпил, ох ору было. Она пошла, продала его какую-то приблуду, взяла другую бутылку себе и поставила. А сдачу ему отдала.Медведица и Товарищ Пак переглянулись.

— А мне нравится такой подход, — признала бригадира, — мать у тебя таки не дура.

— Я и не говорил, что дура, — огрызнулся Димка.

Бригадира подперла подбородок кулаком и тяжело задумалась.

— Вот, блин, я и думаю, — тоскливо продолжил качегар, — что лучше — когда отец мудила или когда его и в расписании нету?

— Слышь, знаю чо делать, — Эрманита опустила руку и уже во весь рот улыбалась, — вообще реально не трудно.

Товарищ Пак уставился на нее вместе с качегаром, с одинаковым недоумением. Так-то что-то придумать — это она может, но что тут вообще придумаешь? Из сериалов папку косплеить? Да ладно?

— Слушай, у вас там на Киллашандре женские семьи-то есть? Чтоб одна баба и вторая баба?

— Лесбиянки? Ну, немного но есть, — отозвался Димка, — ну я вроде знаю нескольких, у меня тетка старшая жила с ремонтницей, тож постарше еще, я ее баб Тиной звал, нормальная вообще. Погибла, оборвались они там всей бригадой.

— Нормальная, говоришь... Дети были?

— Конечно. Двое баб Тины, один теть Бессин, да они не считали их кто чей. Потом теть Бесса их всех троих подняла ну они уже считай взрослые были.

— Во, смотри. Вот этот твой брат двоюродный — двоюродный же, да? Который теткин родной. Ему твоя тетка мать, а вторая кто?

— Тоже мать, — недоуменно сказал Димка.

— Так не рожала ж.

— Да поровну.

— А тем пацанам,которые той, другой тетки, твоя родная кто?

— Ну мать же.

— Так не рожала же?

— Ну похрену же.

— А почему?Тут Товарищ Пак понял. Он посмотрел на бригадиру с большим интересом.

— Ну как. Мать заботится. С работы пришла... И крутится. Тетка моя бывало на трое суток уходила, у них там... в общем, они так с рук на руки и кидали всех их, ну иногда нам, матери то есть, их всех троих перекидывали, а бывало и наоборот, как мать однажды ногу сломала, так мы там месяц прожили.

— Ну и всё, — пожала плечами Сестрица Медведица.

— Что всё?

— Пизда нужна, чтоб родить, а дальше поровну, что там в трусах. Просто планируй быть матерью.

— А если у детей мать и так есть?

— Ну, второй матерью. Сам говоришь, норм выходит.

Димка захохотал. Попытался вытереть глаза рукой и чуть не ткнул себе вилкой в глаз.

— Это, ты осторожнее, — предупредил его Товарищ Пак.

— Да ладно! Ох, бригадира, ох. Ведь правда! Не берет крестовая — попробуй плоскую. Реально же, должно сработать!

— Обращайся, — резюмировала Эрманита и покосилась на Товарища Пака. — Капитан, ты вроде обещал еще пельменей?

Качегар что-то пробормотал.

Товарищ Пак, с миской в руке, обернулся.

— Чего?

— Да я только щас понял, как у меня друг один... Вот он же тоже просто мамка.Старший брат просто. Мы сначала, дураки, смеялись, придешь к ним он то игрушки собирает, то задницу кому-то моет. А мать говорила все, как жаль, что у вас сестры ребята нет, я б ее за Бату отдала вашего.

— Ойвсе, — нервно сказал Товарищ Пак, — ты извини, навеяло. Я ж тоже старший брат.

Эрманита заухала.

— Кто бы сомневался-то!

Глава 16, В которой превозносится ценность дипломатического протокола в контексте недобровольной коммуникации