ГРАС. Цикл (СИ)

— Ладно, скажу. Ты всё равно через два-три дня всё узнаешь. Ларькин догадается. Лучше я тебе скажу. Но ты заткни рот Илье и Ане. Думаю, это тебе несложно сделать. Пусть хотя бы Ларькин поменьше знает. Я сейчас очень серьёзен. Как же ты не поймешь, это вредно для вашего здоровья! Ради него прошу, не показывай ему Большакова и вообще прикажи ему прекратить исследования.

— Эх, и облом ему будет...

— Перетопчется. Тем более что нечего вам земными болезнями заниматься, не ваш профиль. У вас что, аномалы, дел больше нет?

— А-нам-мало. Ладно, договорились. Колись.

— Подожди, —Тимашов подошел к шкафчику и достал бутылку водки. — Поскольку мы договорились уже по трем вопросам, это дело надо обмыть. Вот лимончик, устроит?

— Лучше бы капустки.

— Знаю, знаю. Легенды ходят. Операторы, которые слушали ваш трёп после возвращения твоего татарина, несколько дней не могли в себя прийти. Кричали, что их с ног до головы обос... Ну ладно, нет смысла всё, что они говорят, пересказывать, это неаппетитно. Давай вздрогнем. Итак, по Первому пункту...

Они выпили, так и не вздрогнув, положили в рот по маленькому кусочку лимона.

—Ты бы прислал людей за радиотехникой, —сказал Борисов. —Аппаратура денег стоит, чего она у нас без толку делает? Все равно мои гаврики уже давно её нашли и обезвредили.

— А мы так и поняли из ваших гнусных намеков. Вообще, после всех этих ваших приколов мы пришли к выводу, что вы свои ребята. Но об этом разговор впереди. Выпьем по второму пункту.

Они выпили по второму пункту, а потом Тимашов ещё раз сходил к шкафчику, и они выпили по третьему.

—Ты не рассказал про вирус, а у меня боец погибает от лишая и медвежьей болезни.

— Последний раз напоминаю о конфиденциальности разглашаемой мной информации, —строго заметил подполковник.

— Я учту.

— Короче, возьмешь какой-нибудь вазелин, с серьезным видом помажешь его...

— В каком месте?

— В том, где лишай, остряк. Слушай внимательно, а потом забудь... И скажешь ему, что все, мандец. В смысле что он уже здоров. И не забудь напомнить, чтобы держал язык за зубами. И когда целуется, и вообще... Кстати, где у него лишай?

— На шее спереди.

— И ты до сих пор не понял? А ещё говорят, что Россия — страна без тормозов. Этот вирус на русских не действует. И вообще на европейцев. На негров он действует, но по-другому, не так, как на азиатов. Тот эффект, который наблюдал твой кандидат наук, проявляется только при заражении лиц монголоидной расы.

Борисов хлопнул себя по голове.

—... твою мать, а я-то думал: почему одни корейцы?

— Потому. Гены такие —вот почему. Организм европейца окончательно справляется с вирусом за три недели.

—Точно, у Илюхи лишай уже на убыль пошел.

— Самое время начинать курс лечения.

— Не знаю, не знаю... Он парень догадливый. Хотя сейчас со страху может и поверить. Мы с ним уже несколько дней занимаемся такой ерундой: я его утром бужу и приказываю ему что-нибудь сделать —туалет помыть или клумбу прополоть. Он находит в себе силы отказаться и весь день после этого счастлив. Очень любит свободу и независимость. Так значит, этническое оружие? Я слышал только, что его разрабатывали в Штатах и ЮАР.

— Начали-то, предположим, японцы. Отряд 731. При разгроме Квантунской армии большинство гадов успело сбежать на остров, но несколько человек мы захватили вместе с материалами.

— В том числе профессора Орионо?

—Теперь ты понял, почему он покончил с собой? Он-то думал, что разрабатывает биологическое психотронное оружие, которое действует на всех одинаково. А когда они стали испытывать его на русских...

— Облом. Оказалось — этническое оружие.

—Да, он этого не выдержал. Когда Орионо окончательно осознал, что мы во всем разобрались и фактически получили из его рук оружие против его собственной расы, он покончил с собой. Как самурай. А ты думал — из-за этических проблем?

—Это тоже этическая проблема, —заметил майор.

— Но несколько иного плана. Моральная ответственность за опыты на людях его не беспокоила, — подполковник сделал ещё один рейс к шкафчику.

—Всё равно, у мужика были свои нравственные принципы и достоинство, —сказал с уважением Борисов.

—Самурай. Ну, давай помянем профессора.

— Мне помнится, я как-то в молодости немножко участвовал в таких делах, —задумчиво сказал майор. —Точнее, около таких дел. Тесен мир. В Анголе я тогда был, и нашей группе поручили прикрыть выход нашего человека. Я тогда совсем молодой был —то принеси, этого убей. Меня ни во что не посвящали. Только потом один друг рассказал. Тот мужик, которого мы прикрывали, рассекретил их лабораторию в ЮАР.

— Сектор 10?

— Ага. Вот тогда эти вещи стали известными.

— Американцы и в Окленде этим занимались, и не только опытами. Боевое применение тоже было. На Кубе, в мае восемьдесят первого. Лихорадка Денге, штамм номер два. 350 тысяч больных, 156 смертельных исходов, из них 99 детей. Крестоносцев моральные проблемы не волнуют. Про лихорадку долины Рифт знаешь?

— Нет.