ГРАС. Цикл (СИ)

— Нет, хватит, а то я сам скоро забуду, как меня зовут на самом деле, — раздраженно отмахнулся Виталий.

— А я правильно сделала, что не заставила полковника изменить план операции в наших интересах?

— Совершенно правильно, — тихо подтвердил Ларькин. — Он и так человек подневольный, план наверняка согласован, не надо вносить лишнюю путаницу в их дела.

— Ну хорошо. Хоть что-то я сделала правильно, — успокоено вздохнула она, устроившись поуютнее у него подмышкой. — Разбудишь меня в три, ладно?

— Попытаюсь. Если только ты спросонок не пошлешь меня куда-нибудь... к псам.

***

«Вертушка» зависла в десяти метрах над землей, и спецназовцы один за другим десантировались по веревке на просторный луг. Виталий был предпоследним, как только его ноги коснулись земли, он отскочил в сторону, давая место спрыгнувшему за ним усатому капитану, который по-щегольски носил под камуфляжем тельняшку с черными полосками. Бывший морпех. Двадцати загонщиков, считая самого Ларькина, развернулись цепью и, волей-неволей поднимая повыше ноги и широко шагая, двинулись к роще.

Солнце уже вышло из-за горизонта и висело над кромкой леса. В легкой утренней дымке оно казалось ярким расплывчатым пятном. Над спецназовцами пролетел жаворонок, коротко и неуверенно прозвенел что-то, словно робко поздоровался. «Вертушка» прошла низко над деревьями, а меньше чем через минуту из-за рощи стал подниматься черный негустой дым. Ветер сносил его в сторону, за спину сидевшей в засаде группе, но выглядела завеса достаточно угрожающе.

До опушки леса оставалось около километра, когда Ларькин увидел собак. Увидел — и тут же потерял из виду, словно они ему померещились. Цепь прошла вперед несколько шагов и остановилась, повинуясь команде капитана. Впереди вновь промелькнули и скрылись за кустами собаки. Они не метались, а умело и умно прятались, Усатый морпех приказал открыть огонь на поражение. Перед вылетом оговорено было, что если случится стрелять, то целить нужно кучнее к центру рощи, чтобы не задеть бойцов из других групп. Теперь Виталий с досадой заметил, что одичавшие собаки; судя по всему, смещаются к правому флангу: возникала опасность, что под огонь ненароком попадут свои, сидевшие в засаде спецназовцы.

Вертолет опять прострекотал над рощей, повисел и улетел в сторону деревни. Усатый капитан прижал к уху рацию, выслушал и скомандовал:

— Ориентир — две высоких березы! Гранатами по опушке огонь!

Полдюжины осколочных гранат разорвалось на краю луга, и оттуда послышался отчаянный визг. Люди приготовились стрелять из автоматов и винтовок по разбегающейся стае, но ни одно животное не поднялось из травы. После второго залпа визг прекратился. Когда отгремел третий залп и над-рощей в очередной раз прошла «вертушка», командир прокричал в рацию:

— Где — передо мной?! Я ничего не вижу. А где все остальные? Да и люди, и звери — где все? Так ждать или продвигаться? Есть на сто метров... — Он повернулся к Виталию, находившемуся от него в десяти шагах: — Говорят, десяток шавок перед нами, прячутся в траве. Подойти разрешают только на сто метров. Вторая группа задерживается, из-за огня, велено подождать. В засаде, говорят, еще никого не поймали.

«Не боятся они, что ли? — подумал Ларькин. — Нормальная звериная стая уже попала бы в силки за дорогой. А эти ждут, когда загонщики подойдут и перебьют их».

И тут он увидел собак. Две светленьких маленьких дворняжки вскочили в разных концах луга и быстро-быстро помчались прямо на загонщиков. Но раньше, чем те успели прицелиться, животные уже бухнулись на землю, с лету перекувыркнувшись несколько раз вперед и вбок — и исчезли в траве. Ахнуло несколько автоматных и винтовочных выстрелов, но с запозданием. Хитрые твари остались невредимы. Капитан открыл было рот, собираясь отдать новую команду, но в этот раз на дальнем конце луга поднялась еще одна пара собак. На этот раз — большая рыжая дворняга и вполне породистая восточноевропейская овчарка. Несколько спецназовцев выстрелили чисто машинально, не успев сообразить, что происходит, но тоже промахнулись.

Собаки мчались еще несколько метров, а стоило им исчезнуть в траве, совершенно в других местах появлялись другие псы. Люди стреляли редко: половина спецназовцев, в том числе командир, ошалело наблюдали за происходящий.

Четвероногие использовали хорошо известную двуногим тактику приближения к вражеской позиции: «перебежками слева-справа по одному». Против нее тоже были отработаны методы защиты, но сам факт, что звери применяют человеческую тактику, изобретенную исторически не так давно, в эпоху автоматического стрелкового оружия, заставил солдат на какое-то время потерять самоконтроль. В это трудно было поверить, зрелище было жутким и завораживающим.