ГРАС. Цикл (СИ)

— Ерунда это все — мутации, радиация. Это специально выведенные и натасканные насекомые, доставленные в контейнерах натовскими диверсантами. Как когда-то пакеты с колорадскими жуками плыли по Балтийскому морю, так теперь это. Только сейчас через границу легче стало переправлять, особенно с юга, из Украины. Вот мы и прошляпили. Бомбить Минск, как Белград, они пока не могут — решили другим способом нас извести.

— У вас есть какие-нибудь доказательства? — очень серьезно спросила Рубцова.

— Нет, — хмуро ответил Сивцов. — Но мы их найдем. Надо только хорошенько поискать.

Ахмеров так и задремал на соседней полке под их разговоры. А они все шушукались, периодически выходя покурить. Володька неожиданно для себя рассказал Ирине о своем недавнем — позднем и недолгом — браке, который разрушился, не продлившись и двух месяцев. Жена не выдержала сивцовского крутого характера. Ну стукнул он ее разок, сама напросилась, так что с того? Можно подумать, конец света. Капитан сам не мог понять, зачем он все это рассказывает.

Но за всю дорогу Сивцов так и не осмелился по-мужски проявить инициативу. Раздраженный и недовольный своей откровенностью и нерешительностью, он ушел спать в соседнее купе. Там заканчивали свой научный спор Грибов и Семашко. Оказалось, оба специализировались в биохимии, и им было о чем поговорить, кроме как просто «за жизнь». Когда они наконец угомонились и уснули, Володька еще долго ворочался, невольно прислушиваясь. Но в соседнем купе было тихо.

Сивцову было невдомек, что Рубцова управляла его эмоциональным состоянием во время разговора, как кранами с горячей и холодной водой, то возбуждая интерес к своей персоне, то перебивая его импульсами страха и робости. Она просто-напросто тренировалась, раньше ей не доводилось играть чувствами мужчины такого склада и темперамента. Любопытство Ирины было похоже на интерес гонщика к новой машине: как она слушается руля, насколько удобна коробка передач и надежны тормоза. Рубцова уснула, довольная, что ей удалось справиться с Сивцовым и, в каком-то смысле, с собой. Потому что, как известно любой ведьме, ничто так не возбуждает, как процесс управления дикими, необузданными силами мужской души.

На следующий день поезд прибыл в Гомель. Ящики уложили в тележку, с которыми ездят, развозя по вагонам почту и грузы, электрокары, и одна из таких тихоходных машин повлекла тележку в сторону пассажирского депо. Там поклажа переместилась в полугрузовой, напоминающий катафалк, автобус, который доставил их на взлетно-посадочную площадку для вертолетов, расположенную на территории большой воинской части. Вместительный воздушный грузовик забрал все: грасовцев, их груз и провожатых, плюс снаряжение, которое приготовлено было в Гомеле для отправки в Волок.

***

...Над головой стрекотали винты, а внизу проплывали желтые прямоугольники полей и пушистые зеленые клочки лесов. Затем участки леса сомкнулись, закрыв землю цельным плотным покрывалом. Кое-где его прорезали ровные прямые строчки дорог. Через два часа линия горизонта немного наклонилась вправо, вертолет сделал полукруг и пошел на посадку. Приземлился он не возле промелькнувшей внизу деревни, а в стороне, прямо на грунтовой дороге.

Здесь была довольно широкая, пятьдесят на пятьдесят метров, площадка с покрытием из сцепленных друг с другом металлических дырчатых полос, применяемых для этой цели в авиации. По обе стороны от площадки продолжалась грунтовка. Вдоль нее, наполовину скрываясь в зарослях, длинной полоской стояли окрашенные в защитный цвет грузовые автомобили с какими-то специализированными будками вместо кузовов. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это были автомобили аэродромного обслуживания, десятки лет простоявшие в расформированных ныне воинских частях. Техника, установленная на них, давным-давно устарела и была разворована, вероятно, еще при Брежневе. Впоследствии грузовикам подновили ходовую часть и стали использовать их как вагончики для житья в лагерях на воинских сборах. Сейчас часть машин была загружена снаряжением, в остальных обитали спецназовцы.

Прибывших встретили, помогли разместиться. Им был выделен такой же грузовичок, один на четверых — Сивцов обитал отдельно, у него было свое законное место где-то еще.

Пока Иван ходил расспрашивать старожилов лагеря о происшествиях, Ирина прислушалась к мыслям окружающих, которые она воспринимала как свои внутренние ощущения, и передала Ларькину текстом, пробежавшим крупным черным шрифтом по зеленому борту их машины: «Они опасаются чего-то из леса. Думают о крысах. А еще о муравьях».

Семашко подтвердил: на лагерь участились нападения крыс. Крадут оставленное обмундирование, портят вещи, прогрызают шины грузовиков. Кроме того, по крайней мере, у одной машины в сутки бак с горючим оказывается забит муравьями. Как они туда проникают — непонятно. После всего того, что творилось в деревнях в последнее время, эти досадные мелочи выглядели очень зловеще и действовали бойцам на нервы.

— Вас ждет полковник Румачик, руководитель операции, — сказал Сивцов. — Желает с вами познакомиться.