Грася

Уже хотела раздеться, а он на пороге. Пока думала, что сказать, он подошёл и поцеловал. Сначала в щёки, чтобы не пугать, потом уголок рта, потом к губам прикоснулся, а после…

Грася стояла ошеломлённая. Что это? Так целуются? Вот прямо так?

Она, ни на секунду не закрывала глаза, смотрела на Зи, как он «уплыл» куда-то, касаясь её губ, проникая вглубь. Внутри у неё всё в смятении, страшно, неловко и отчего-то томительно сладко. Не сказать, что ей понравилось, но глупое тело само подалось вперёд и прижалось. Зачем? Для чего она жмётся к нему? Что ищет?

Испугалась своего порыва, оттолкнула, и тут же стало невыносимо холодно. Почему так? С вопросом посмотрела на Зи, что с ней происходит?

— Грасенька, не отталкивай меня, люблю тебя больше жизни. Всё сделаю, лишь бы ты рядом со мной была. Ждал, когда ты подрастёшь, не торопил, но видишь, как жизнь для нас обернулась. Не хотел, чтобы ты сюда за мной ехала, знал, что буду умирать без тебя, но боялся, что ты тут не выживешь. С ума сходил пока добирался сюда, чуть не умер от счастья, когда увидел тебя живой и здоровой. Я весь твой, делай со мной что хочешь, только не гони от себя, звёздочка моя.

Грасе и плакать хотелось, и счастливая улыбка предательски по лицу расползалась. Весь мир для неё перевернулся или наоборот, всё на места встало, как должно быть. Она и раньше, что уж скрывать, чувствовала себя полновластной хозяйкой Зибора, но теперь всё по-другому. Он хочет принадлежать ей как мужчина, а ей предлагается владеть им как женщине. Но как это сделать?

Она подошла к нему, погладила, вроде как раньше, но с иными чувствами. Заметила, что он тянется за её рукой, всё тело его просит ласку. Подтянула его к себе за шею и попробовала поцеловать сама.

Поддался, дрожит, но только отвечает, не хватает. Грася отпустила и столько тревоги в его глазах, веры, сменяющейся сомнениями.

— Не бойся, — прошептала Грася, — ты мой.

Улыбнулся. Зачем Грася так сказала, сама не знала, но видела, что Зи на пределе, весь напряжён. Её немного удивило, что бесстрашному мужчине, страшно. Ждёт её слова, её действия, боится до коликов, что она оттолкнёт его.

А ей всё внове, разлад тела и мыслей. Тело хочет прижаться, приласкаться, забыться в новых ощущениях, а мысли в суматошной круговерти. «Что делать? Что дальше будет?» И пустота. Нет других страхов. Только сиюминутное беспокойство, да извечная тревога перед будущим.

Значит можно? Есть внутреннее согласие.

Грася стянула с себя красивый пиджак и осталась в платьишке с тоненькими лямочками. За окном воет ветер, стемнело рано, изредка в окна порывами ветра бросает крупинки снега, а она стоит под жарким взглядом своего мужчины. Смотрит, как он сглатывает, как прячет назад руки и не отрывает от неё взгляда.

Тогда Грася расстегивает его рубашку, проходит руками по груди и смотрит, как реагирует Зи. Ему сложно, это заметно, приятно, наверное, сладко и он всё ещё дрожит. Ещё погладила и обняла его.

— Грасенька, ты не пожалеешь, клянусь… — услышала она пока её несли на руках к кровати.

Поцелуи, ласки… поначалу ничего не понятно было, а потом Зибор отстранился и без него мир опустел. Только после этого мимолётного опустошения, когда вернулись его жаркие поцелуи, бесстыжие руки, всё стало восприниматься иначе. Разгорался внутри свой пожар, он тянулся за бездной огня мужчины, стремился гореть так же ярко и следовал за ним туда, куда ведут, позабыв обо всём.

Ни крика, ни стона со стороны Граси не последовало, только сосредоточенность, чтобы не упустить ни одну ноту настигшего её удовольствия. Был момент, когда она забыла, как дышать, так ново, необычно жило её тело, вздрагивало там, где никогда не ощущалось даже отдельным элементом.

А потом её отпустило, и накатила слабость вместе с лёгкостью. Лишь нежные поцелуи в глаза, напоминали, что она не только пёрышко, летящее сейчас где-то в облаках, а ещё и девушка Грася. Говорить не хотелось, ведь пёрышки не разговаривают, но Зи всё шептал что-то, пытался ещё целовать.

— Я теперь женщина? — почему-то придумалось спросить именно это.

— Ты моя женщина, — ответил ей Зи. — Тебе не больно?

Грася подумала и неуверенно ответила:

— Не знаю, мне странно и хорошо.

— Давай всё же я отнесу тебя ополоснуть.

— Ты же останешься у меня?

— Навсегда.

— Хорошо.

Всегда говорливая Грася, молча, сидела на руках у Зи. Потом так же, молча, смотрела, как он её обмывает, вытирает, относит на кровать и ложится рядом.

Ветер с громким стуком забросил колючую горсть снега в окно, стараясь, как обычно, испугать порывистостью. Грасе раньше всегда было от этого страшно, много чего казалось в эти моменты, но не сейчас, когда к спине прижался Зи и закрыл её ото всего пугающего.

Утром лэр-в Линей сделал запись в учётной книге, что госпожа Монте стала госпожой Греф, и отослал соответствующие документы в столицу.