Гравитация

Мы с парнями не мечтаем о славе, выступать перед толпами людей, иметь звезду на Голливудской аллее или о подобной чуши. Мы просто занимаемся тем, что нравится. Арчи заливает треки на сайты, их используют где-то в клубах, на самом деле я даже не интересовался особо. Мне нравится создавать, и я это делаю.

— Так все парни, я погнал. — Холл поднимается с крутящегося кресла и стряхивает с себя крошки ход-дога.

Я сижу за микшерным пультом и не обращаю внимания на возникшую вокруг суматоху.

— Мы собирались поесть где-нибудь, — подает голос Сэд. — Ты разве не с нами?

— Не. — Холл чешет белобрысую макушку. — Нужно решить кое-что.

— Кое-что это что? — не унимается Сэд.

— Кое-что это кое-что, отвали, — огрызается Холл.

Бекс, Арчи и Колин, — парень, который помогает нам с записями, — начинают громко ржать. Кажется, я один ничего не понимаю.

— Я тоже хочу повеселиться, — заявляю я, оторвавшись от работы. — Что смешного?

Бекс подмигивая Холлу, объясняет мне:

— У нашего скромника появилась наконец-то настоящая девушка.

— Во-первых, постоянная, — поправляет его Сэд. — А во-вторых, не девушка, а женщина.

Холл чуть ли не рычит и хватает свою кожаную куртку с кресла.

— Отвалите.

— В чем проблема? — недоумеваю я. — Ну встречаешься ты с женщиной, что тут такого?

Холл бросает на меня быстрый взгляд, а Бекс прочищает горло.

— Майки, ты где витаешь в последнее время?

— Да объясните!

— Я встречаюсь с замужней женщиной! — резко вставляет Холл. — Ей тридцать восемь, у нее есть сын школьник и идиот-муж, который живет на своей работе. Довольны?

Вот это уже другой разговор. Ничего себе новости. Я даже присвистнул.

— Все так серьезно? — спрашиваю я после некоторой паузы.

Холл, едва сдерживаясь, игнорирует смешки парней. Он смотрит мне прямо в глаза и едва заметно кивает. Я скалюсь и подмигиваю другу. Он показывает мне средний палец и выходит из аппаратной.

— Все, давайте тоже сваливать, — говорит Арчи, крутя на пальцах связку ключей.

Мы все начинаем собираться, и тут на меня резко находит озарение. Твою мать. Сегодня четверг.

Мой стон не остается незамеченным.

— В чем дело, бро? — Сэд тычет в меня кулаком под ребра.

Я заламываю ему руку, и мы со смехом вываливаемся на сверкающую сумеречными огнями улицу. На улицах ЛА мы местные пираты, охотящиеся на девочек с силиконовыми губами и грудью. Я обожаю даже запах, которым пропитаны эти улицы.

Шаркая кроссовками по горячему от калифорнийского солнца асфальту и сдирая со своих друзей бейсболки, вдыхаю запахи района 323 и не думаю о том, что скоро снова столкнусь с, казалось бы, давно убитым во мне чувством.

И вообще с чего я должен об этом париться? Я не еду домой с неохотой или легко читаемой тревогой в глазах. Как делал это Клэй. Я думал, возможно, все дело в его отце или матери, которая по его словам путешествовала. В каждой семье свои заморочки, и я не лез к нему с расспросами пока он сам все мне не рассказал. Ужасно жаль, что такое дерьмо происходит с хорошими людьми. Я никогда не знал маму Клэя, но уверен, что до болезни она была замечательной. Быть может, как и моя.

— До скорого. — Я ударяю ладонью по ладони Арчи, затем мы ударяемся кулаками. И так же с остальными ребятами.

— Не пропадай, — кричит мне вслед Сэд. — Сегодня туса.

Я приставляю два пальца к виску и имитирую выстрел. Сэд закатывает глаза и запрыгивает в «Астон Мартин» Бекса.

***

Особняк моих родителей затерялся среди бесконечной зелени района Бэл-Эйр. Густые живые изгороди и карликовые дубы охраняют сон моей дорогой мамы, которую я боготворю.

Она уже ждет меня, стоя на белом мраморном крыльце, когда я въезжаю через ворота. На ней красное, напоминающее оттенок граната, платье, которое почти воедино сливается с ее длинными волосами. Она улыбается и протягивает руки, и я словно мальчишка выпрыгиваю из машины и ныряю в ее объятия. Я давно перерос свою мать, так что когда мы обнимаемся, ее лицо оказывается на уровне моей груди.

— Я скучала, — улыбаясь, произносит она, задрав голову.

Я убираю козырек своей бейсболки назад и дарю ей ответную улыбку.

— Прошла всего неделя, мам.

Она хмурится и, взяв меня за руку, ведет в дом. По холлу снуют слуги, как это часто бывает, когда мама устраивает семейный ужин. Ей нужно, чтобы все выглядело безукоризненно.

Не выпуская из своей ладони моей руки, она садится на кожаный диван в гостиной и тянет меня к себе. Скрипя кроссовками по мраморному полу, я плюхаюсь рядом с ней. Через огромные от пола до потолка окна льется солнечный свет, а через открытую дверь доносится запах свежескошенной травы.

— Чем ты занимался всю неделю, милый? — интересуется мама, проведя ладонью по моей едва заметной щетине.

— Зависал с парнями в студии, записывал. Как обычно, — неоднозначно отвечаю я.

Мама снова улыбается и уже открывает рот, чтобы что-то еще спросить, но ее прерывает внезапно вошедший в гостиную отец.

— Джорел. — Он мягко улыбается и пожимает мне руку.