Гравитация как неизбежный феномен. Частный случай внезапной рефлексии

У него такая мысль была – послать к чертям всё: опостылевшую работу, бизнес, отдруживших своё друзей, дуру-жену, которая видит в нем только источник материальных ценностей, а он, кстати, давно не видит в ней вообще ничего, словом поставить крест на всей жалкой своей и ненавистной жизни. А воплотить эти актуальные тезисы он хотел буквально, то есть натурально приехать на кладбище, заехать на машине на своё купленное место и, прямо не выходя из неё, разнести себе голову выстрелом из ружья.

Лежал он тогда в ванной, полной холодной воды, и ему было жарко. Его трясла лихорадка. Суицидные мысли потихоньку отступали, а думал он вот что. Цитирую по скрижальке: «…жизнь моя сраная похожа на забытый в аду телевизор. Никого нет рядом, серые руины прошлого кругом, а в телевизоре – вечный телемагазин, где идёт распродажа моих вещей, моих мыслей и самого меня… Кто я? Неужели нечто большее, чем мимолетная тень, отброшенная комком грязи, пролетевшим под высоким и вечным светом?! Буду ли я скитаться и дальше меж бессчетных фонарей по виткам нескончаемой спирали или всё кончится в один миг, обратившись в тёплое и ласковое вечное небытие?! О, кажется, отпускает… Водки бы…». 

Председатель замолчал. Тишина вновь возникла над столом, которого уже почти совсем не было видно. Проникавший отовсюду яркий свет растворял тьму, а вместе с ней и невидимых членов рефлексионной комиссии.

– Гравитация вновь победила. Как всегда. До встречи, господа-товарищи. До скорой, надеюсь, встречи, – успел тихо проговорить Председатель, перед тем, как растворился в лучах света.

В лучах, кстати сказать, света бесцеремонного и неотвратимого как сама гравитация, безжалостно проникавшего сквозь закрытые веки спящего на земле человека, заставляя его, следуя завету классика «узнать жизнь, принять ее, и поприветствовать звоном щита». Или хотя бы просто чего-нибудь принять.

Белый свет нового дня, фашистским изувером концлагеря Дахау истязал человека, обрекая его на мучительное приобщение к реалиям. А оные были таковы: гравитация одержала окончательную победу, обрушив человека наземь прямо рядом с его подъездом, до квартиры он не дошёл совсем немного. К тому же, (как выяснится позже), ресторан, откуда человек вёл неравный бой с неизбежным феноменом, находился совсем неподалеку от его дома, на противоположной стороне улицы, а Наш-то побрёл вчера в другую сторону и обошёл пару кварталов, перед тем, как сдаться у своего подъезда.

Есть мнение, что он пошёл в другую сторону неспроста, якобы изначально запланировав идти к какой-то подруге, но вспомнил вскоре, что она давно замужем и вообще спит.

Мысленно проклиная подписанный позорный пакт о безоговорочной капитуляции перед неизбежным феноменом, человек с большим трудом поднялся на ноги и, доковыляв кое-как до подъезда, нырнул в него. Поднимаясь по лестнице, он стонал от боли, а болело у него буквально всё покрытое синяками и ссадинами тело. Давали о себе знать следы ночного боя с гравитацией, бессмысленного боя и беспощадного, как русский бунт. Человек совершенно на автомате открыл дверь в квартиру и чуть ли не с разбегу повалился на диван, засыпая на лету. Последняя мысль, что успела возникнуть среди руин его сознания, содержала надежду на то, что поскольку утро было совсем раннее, никто из соседей не успел увидеть его в этаком срамном виде, спящего на клумбе у подъезда.