Гравюры на ветре

— Может быть, ты упакуешь все в мой чемодан? — я отвернулся от нее и посмотрел за окно на проливной дождь. — Ну и повезло же вам с погодкой.

— Ничего, зато там, у мамы на юге жарко, — она тяжело отдышалась и села в кресло. — Где же Артур? Нам скоро выходить, а он все еще гуляет.

— Придет. Не волнуйся… Жаль, все-таки, что вы решили ехать без меня, — я сделал паузу будто бы размышляя. — Но может быть Салтанат даст мне отпуск, и тогда… Тогда я прилечу к вам на самолете…

Конечно, я кривил душой. Неожиданное решение Карины навестить с Артуром бабушку стало для меня королевским подарком — вот уже неделю как я занимался только тем, что пинал минуты и часы, пытаясь приблизить сладкий момент своего освобождения. И хотя по-хорошему, я должен был бы удивиться, что Карина — такая нерешительная и терпеливая — вдруг в одночасье пошла, купила билеты и заявила, что едет отдыхать, на самом деле меня не интересовали движущие ей мотивы. Пусть, пусть… В конце концов она права — дает мне возможность побыть одному. Все равно она не в силах что-либо изменить, так пусть повидает мать…

— О, вот и ты! — Карина всплеснула руками, увидев в дверях Артура. — Давай, помогай мне собирать вещи.

— А папа? — сын замер, приоткрыв по детской привычке рот.

— Что папа?! А без него ты как жить будешь? Как? Сядешь и умрешь? — она бросила на пол свитер и вышла из комнаты.

Что она имела ввиду? Только этого еще не хватало. При ребенке и такие слова! Я посмотрел на сына:

— Ты малыш, помог бы маме. Она вон расстроилась, что ты поздно пришел.

— Ну ладно… Сейчас… — забубнил он в ответ и сел на корточки возле сумок.

Скорее бы они уехали. Тогда я наконец-то смог бы привести к себе домой Елену. Мне хотелось бы показать ей, как я живу, посидеть с ней при свете ночника, послушать мою любимую музыку… Было бы так чудесно… Но сейчас… Как же я оказывается устал. Просто измочалился за все эти дни скитаний по подворотням. Неужели я не заслуживаю ни капли покоя? Могу ли я хоть немного побыть в своем собственном доме, ощущая настоящее счастье? Или такой роскоши я не заслужил? Годы идут, жизнь летит мимо, осталось совсем мало времени… Старость уже почти стоит у порога, но как же неимоверно хочется любви…

— Герард! — голос жены прозвучал как из могилы. — Герард, ты меня совсем не слышишь?

— Что? — я посмотрел на нее поверх очков. — Ты что-то сказала?

— У тебя, наверное, очень важные мысли. Я понимаю, — она сильно сощурилась. — Твоя монография требует полной самоотдачи. Но может быть, ты на минуту прервешься?

— А что случилось?

— Мы уезжаем. Обратных билетов пока нет. Постарайся звонить нам хоть раз в неделю. Герард? Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?

— Да, голубушка. Я все понял. Итак, вы готовы, и мы отправляемся на вокзал. Ну что ж. Вперед, — я весело подхватил большую сумку и потащил ее в сторону двери.

Я сидела в редакции и думала о книге Анн. Не смотря на то, что она исполнила мое желание и подтвердила множество моих собственных мыслей, этот текст не смог дать ответ на самый главный вопрос. Какое же все-таки событие произошло когда-то там, давно и далеко отсюда, что в моей душе образ бога навечно перепутался с мирской любовью?

Этот Герард… В самом деле… Это просто какой-то самообман. Смею ли я вообще употреблять по отношению к нему слово «любовь», если не имею возможности его боготворить? Почему я позволяю себе считать, что влюблена, если не могу заниматься любовью с открытыми глазами? Я рассмеялась своим мыслям. Какая это, должно быть, глупая причуда — захотеть открыть глаза в момент наслаждения, чтобы увидеть, как тебя держит в объятьях именно тот человек, о котором ты мечтаешь… Я этого лишена. Мой удел предаваться удовольствиям с мужчиной, на которого мне неприятно смотреть. Я обречена на питье адского коктейля, смешанного из презрения и пожарообразной страсти.

В кармане запел телефон:

— Елена, ты уже освободилась? — Герард говорил торопливо и сбивчиво. — Давай, я подъеду за тобой, а потом… Я хотел тебе кое-что сказать…

— Хорошо… Я буду ждать. Позвони, когда выйдешь из метро.

Я бросила трубку и задумалась. Очень скоро придет конец и этим отношениям. Осталось совсем немного. Еще немного страданий, стыда, ревности… Еще капельку слез и мучений… И все это останется позади…

Снова взглянув на синий переплет, я подумала, что так до сих пор и не поняла, а кем же собственно был Герард в моем прошлом.

Анн… Она сказала, что кое-что в этой книге написано про меня. Но что именно? Я пролистала тонкие страницы, вновь и вновь подмечая, что действительно многое приняла в этом тексте на свой счет. Но что же из всего этого принадлежит Герарду?

Надо отнести эту книгу домой. Я застегнула сумку и, переодев туфли, медленно пошла по направлению к выходу.

Улица бросила мне в лицо пряную сырость и последние капли дождя. Из порванной тучи высунулось солнце. Громко каркнула над украденной костью ворона.