Гражданин

Работа в это время не прерывается только в порту, зарабатывающем на всем, что покупается и продается. Вокруг порта кипит жизнь: работают краны, ездят фургоны и контейнеровозы, суетятся грузчики, привычные к духоте и влажности, да иногда выбегают из своих кабинетов управленцы, чтобы отдать соответствующее распоряжение и снова спрятаться в благодатную тень.

И вдруг, в наглухо застегнутом, несмотря на такую жару, хорошо пошитом костюме, в третьем участке появился чиновник с портфелем в одной руке и платочком в другой. Остановившись перед столом, за которым сидел Бийянгма, он, отдуваясь и вытирая платочком пот со лба, произнес:

— Добрый день. Советник посольства по связям с общественностью Дуглас. Проводите меня к задержанному гражданину Соединенных Штатов.

Бийянгма смотрел на него с изумлением, маленького роста, пожилой плешивый человечек разговаривал с ним, как с мальчишкой. «Honnêtement: ces Américains se sentent partout chez eux[38]», — советник ему совсем не понравился. Даже наоборот. Перед высоким сержантом стоял маленький, плотный, похожий на футбольный мяч, пни его, и он покатится, гном. Коротко стриженые волосы редко покрывали его маленькую голову с узко посаженными глазками и большим хрящеватым носом. На лбу его постоянно выступал пот, который он вытирал платочком. «Si tu as si chaud, pourquoi es-tu venu ici de ta riche Amérique? Quel costume! Déjeunez-vous au restaurant tous les jours?[39]» — промелькнуло у него в голове. Чиновник, почти не мигая, ждал от него ответа. «Trouvé, aussi mon maître. Je ne jouerai pas au laquais devant toi[40]», — решил Бийянгма и с максимально возможным пренебрежением переспросил на своем ломаном английском:

— Кто есть ты? Откуда?

— Советник посольства Соединенных Штатов Америки в Республике Тоголезия. И прошу, не задерживайте меня — у меня мало времени и очень много дел.

«Ouais, je le demande déjà. Je t’aurais retenu, connard. Et je le mettrais dans la cellule la plus éloignée, là où les égouts fuient[41]», — подумал Бийянгма. Вслух же он произнес:

— Я держать нет. Идти, пожалуйста, — и открыл дверь в темный коридор с камерами.

Чиновник заглянул туда и с удивлением посмотрел на сержанта:

— Вы что же, полагаете, что я с этим делом буду разбираться в камере?

Тот в свою очередь изобразил недоумение:

— Только там. Участок маленький, нет свободных комнат, — он на мгновение запнулся, потом, выдержав многозначительную паузу, продолжил, — гости сюда не ходить. Надо камера сидеть, говорить. Такие неудобства, извинить. Идти, пожалуйста.

Когда Дуглас подошел к камере, Дефендер, лежа на нарах, рассуждал о превратностях судьбы.

— Сержант Дефендер? — услышал он чей-то голос.

— Да, — ответил он, поднимаясь.

Бийянгма открыл замок, отворил дверь и, сделав издевательски гостеприимный жест, произнес:

— Идти, пожалуйста. Свободное место есть.

— Оставьте нас, — распорядился Дуглас.

Бийянгма усмехнулся:

— Сейчас дверь запирать.

— Вы что же, хотите запереть в камере с этим типом? — возмутился Дуглас.

Бийянгма тоже возмутился. На этот раз его чувства были искренними. Он даже почувствовал обиду за задержанного — тот попал в такую историю, а тут еще этот бюрократ с нескрываемым презрением относится к своему же земляку:

— Это твой гражданин! Почему так говорить?

— Ладно, сержант, закрывайте дверь и уходите. Я не собираюсь с вами спорить. Когда понадобитесь, я позову.

Защелкнув замок камеры, Бийянгма отправился в свою дежурку — маленькую комнатку с окошком, больше похожую на конторку бухгалтера, бормоча себе под нос всякие ругательства, которыми изобилует местный язык. Уже закрывая дверь, он услышал начало разговора и с раздражением передернул плечами: «Le voici, vieux bouc![42]»

А Дуглас действительно давал, давал на всю катушку. Не успел еще Бийянгма закрыть дверь, а советник уже орал на провинившегося морпеха:

— Ты что же это, мать твою наделал? Я тебя, ублюдка, спрашиваю: какого черта ты там наворотил со своим вонючим каратэ? Я к тебе, засранец, обращаюсь! — тут последовал такой непередаваемый набор слов, что у Бийянгмы, слышавшего эту тираду, глаза на лоб полезли. Некоторые слова, совсем малую часть из тех, которые использовал Дуглас для того, чтобы во всех красках описать свое мнение по поводу личности Дефендера, Бийянгма знал. Но остальная, большая часть тех эпитетов, которыми советник наградил провинившегося американца, могла бы здорово обогатить словарный запас полицейского, задержись он в коридоре подольше. Как выяснилось, знаний Бийянгмы хватало только для обычного общения. Однако для того, чтобы понимать разговор на повышенных тонах, их явно оказалось недостаточно.