Гражданин Галактики

Снова прозвучали колокола, но на сей раз звук сопровождался рожком, и опять по коридорам помчались люди. Тревога повторялась снова и снова: экипаж отрабатывал «общий аврал», «пробоину в корпусе», «отказ энергосистемы», «отказ системы подачи воздуха», «радиационную опасность» — все приемы, которые обычно предлагаются космонавтам во время учений. В какой-то момент отключилось освещение и исчезло искусственное поле тяготения, и Торби испытал еще с давних времен поражавшее его ощущение свободного падения.

Вся эта непонятная суета продолжалась достаточно долго, и наконец мальчик услышал звук отбоя, а вентиляционная система вновь заработала нормально. Никому даже в голову не пришло побеспокоиться о Торби; старая женщина, командовавшая небоеспособным населением корабля, забыла о каком-то фраки, хотя пересчитывала по головам даже животных, находящихся на борту.

Сразу же после тревоги Торби вызвали к старшему помощнику.

Человек, открывший его дверь, схватил мальчика за плечо и вытащил наружу. Поначалу Торби был слишком ошарашен, чтобы сопротивляться, но, пройдя несколько шагов, взбунтовался: он был сыт по горло подобным обращением.

Чтобы выжить в Джаббулпорте, он был вынужден научиться приемам уличной драки; однако этот его противник явно изучал боевое искусство, построенное на научных основах и самообладании. Торби все же изловчился и нанес один-един-ственный удар, после чего был прижат к переборке с вывернутым и едва не сломанным запястьем.

— Прекрати дурить!

— А куда ты меня тащишь?

— Я сказал, прекрати эти глупости! Тебя вызывает старший помощник. Не зли меня, фраки, или я выбью мозги из твоей башки!

— Я хочу видеть капитана Краузу!

Мужчина слегка ослабил хватку и ответил:

— Увидишь. Но тебя вызывает старший помощник, а она не любит ждать. Ты успокоишься? Или доставить тебя по частям?

Торби покорно поплелся следом. Вывернутая кисть вкупе с нажимом на нерв, проходящий под костью, имеет свою грубую логику. Они поднялись по палубам, и мужчина втолкнул его в открытую дверь.

— Старший помощник! Я привел этого фраки.

— Благодарю вас, мастер третьей палубы. Вы можете идти.

Торби понял только слово «фраки». Придя в себя, он осмотрелся и увидел, что находится в помещении, в несколько раз превосходящем размерами его собственную каюту. Самым заметным предметом обстановки была огромная кровать, но крохотная фигурка, покоящаяся на кровати, довлела над всем окружающим. Оторвав от нее взгляд, Торби только теперь заметил, что по одну сторону кровати молча стоит Крауза, а по другую — еще одна женщина, ровесница капитана.

Женщина на кровати, несмотря на преклонные годы, излучала властность и силу. Она была богато одета — один шарф, прикрывавший ее тонкие волосы, стоил столько денег, сколько Торби никогда не видел за раз. Однако мальчик видел только ее пронзительные глаза за полуприкрытыми веками.

— Вот как! Я с большим трудом в это поверила, старший сын, — она говорила по-фински.

— Мать моя, послание подлинное.

Женщина фыркнула.

Капитан со смиренной настойчивостью произнес:

— Мать, выслушайте его сами,— он повернулся к Торби и сказал на интерлингве:

— Повтори послание, переданное твоим отцом.

При виде друга отца Торби почувствовал облегчение и покорно воспроизвел непонятный ему текст. Пожилая женщина выслушала его и обернулась к капитану Краузе.

— Что такое? Он говорит на нашем языке? Фраки?

— Нет, мать моя, он не понимает ни слова. Это послание Баслима.

Она вновь обратила взгляд на Торби и обрушила на него шквал финских слов. Мальчик вопросительно посмотрел на капитана.

— Пусть повторит еще раз,— велела женщина.

Капитан отдал приказ. Торби смутился, но с готовностью повторил. Женщина лежала молча, а остальные терпеливо ждали. Злость и отчаяние перекосили ее лицо; наконец она выдохнула:

— Долги надо платить!

— Я тоже так считаю, мать моя.

— Но почему жребий должен был выпасть нам? — сердито спросила она.

Капитан ничего не ответил, и женщина продолжала более спокойно:

— Послание подлинное. Сначала я думала, что все это — сплошная чепуха, и, знай я о твоих намерениях, я запретила бы тебе. Но, старший сын, как ты ни глуп, правда на твоей стороне. А долги надо платить.

Капитан молчал, и женщина гневно воскликнула:

— Ну! Что молчишь? Какой монетой ты собираешься расплачиваться?

— Я уже думал об этом, мать, — медленно проговорил Крауза. — Баслим просил, чтобы мы позаботились о мальчике до тех пор, пока не представится возможность передать его какому-нибудь военному кораблю Гегемонии. Долго ли придется ждать? Год, два года? Тут возникают проблемы. Правда, у нас есть прецедент — та самая женщина-фраки. Семья приняла ее, не без ропота, конечно, но теперь все привыкли к ней и их даже забавляет ее присутствие. Если бы мать вмешалась в судьбу мальчика таким же образом...

— Чепуха!

— Но, мать моя, мы должны это сделать. Долги надо...

— Тихо!

Крауза умолк.

Женщина заговорила слабым голосом:

— Или ты не расслышал, какое бремя взвалил на тебя Баслим? «Помочь ему и воспитать его так же, как это делал я»? Кем был Баслим этому фраки?

— Он называл его приемным сыном. Я думал...