Гражданин Галактики

— Возможно. Но вы знаете, что ваш отец некогда отправился в такую экспедицию. Его поездка закончилась неудачей — Смит почесал подбородок. — Мы никогда не относили неудачу за счет этого. Пока не появились вы, мы считали это несчастным случаем. Яхта с тремя пассажирами, командой из восьми человек и без груза — незавидная добыча для бандитов, — а обычно они хорошо знают, что делают.

— Так вы полагаете, что… — Торби был потрясен.

— Я ничего не полагаю. Но боссы, сующие нос в махинации своих служащих, в другие времена и в других местах, как правило, обжигались. А ваш отец определенно хотел что-то разведать.

— Насчет работорговли?

— Не знаю. Разведывал. В том районе. Я должен извиниться. Но приходите ко мне еще… или звоните, и к вам придут.

— Маршал Смит… о чем из всего этого я могу говорить с другими — если могу?

— А? Да обо всем. Пока вы еще не принадлежите к нашему корпусу или гвардии. Но то, что вам известно, — он передернул плечами, — кто вам поверит? Хотя, если вы будете говорить об этом со своими компаньонами, вы можете настроить их против вас. Некоторые из этих чувств будут искренними и честными. А другие? Хотел бы я знать.

Торби вернулся так поздно, что Леда была и раздражена, и умирала от любопытства. Но она вынуждена была сдержаться и не только из-за того, что их могли подслушать, но и потому, что пожилая тетушка приехала засвидетельствовать свое почтение Радбеку из Радбека и осталась ночевать. Они смогли поговорить только на следующий день, когда осматривали ацтекские реликвии в музее Пятого Мая.

Торби пересказал слова Гарша, потом решился открыть больше:

— Я заглянул в Штаб насчет гвардии, вчера.

— Тор!

— Нет, я не отступлю. У меня есть причина. Гвардия — единственная организация, которая пытается покончить с рабством. Но есть еще и причина, почему я не могу вступить к ним сейчас. — Он выложил свои подозрения насчет Радбека и перевозки рабов.

Она побледнела.

— Тор, это самая отвратительная идея, которую я когда-либо слышала. Я не могу этому поверить.

— Хотел бы я доказать, что это неправда Но кто-то же строит им корабли, кто-то же продает их и управляет. Рабомаркетеры не инженеры, они паразиты.

— Я все еще с трудом верю, что рабство существует.

— Десять ударов бича убедят кого угодно! — Он вздрогнул.

— Тор! Ты же не хочешь сказать, что тебя били?

— Ясно не помню. Но шрамы на спине остались.

Она была очень молчалива всю дорогу домой.

Торби еще раз увиделся с Гаршем, потом они отправились на Юкон в компании пожилой тетушки, которая как-то увязалась за ними. Гарш дал Торби подписать бумаги и кое-что сообщил ему.

— Первое дело будет с Радбеком, потому что это законная резиденция ваших родителей. Второе — я кое-что раскопал в газетах.

— Да?

— Ваш дедушка подарил вам довольно много акций. Об этом шумели газеты, когда вы родились. «Bourse Journal» поместил список акций с номерами серий. Так что мы этим тоже по ним ударим — В тот же день. Не хочу отделять одно от другого.

— Дело мастера боится.

— Но я не хочу, чтобы вы возвращались в Радбек, пока клерки не согласятся: «Да, сэр!». Можете мне написать, даже позвонить, если нужно. И скажите мне, как до вас добраться.

Торби пришлось поломать голову над этим последним требованием, так как он был окружен телохранителями.

— Что ж, почему бы вам или вашему человеку не позвонить моей кузине — с каким-нибудь паролем? Ей всегда звонит много народу, больше молодежь. Она мне скажет, и я найду, как позвонить вам.

— Хорошая мысль. Он спросит, не знает ли она, сколько дней до рождества еще открыты магазины. Ладно, увидимся в суде. — Гарш усмехнулся. — Это будет забавно. И очень, очень дорого вам обойдется. Пока.

22

— Хорошо отдохнул? — Дядя Джек улыбался ему. — Ты заставил нас прямо-таки выслеживать тебя. Не надо так поступать, мой мальчик.

Торби захотелось ударить его, но, хотя охранники оставили его руки свободными, когда вталкивали его в комнату, запястья затекли.

Дядя Джек перестал улыбаться и посмотрел на судью Брудера:

— Тор, ты никогда не ценил того, что мы с судьей Брудером работали на твоего отца и на твоего деда. Естественно, мы знаем, что лучше. Но ты доставил нам неприятности, и теперь мы покажем тебе, как мы обращаемся с маленькими мальчиками, которые не ценят хорошего обхождения. Мы учим их. Готовы, судья Брудер?

Судья Брудер хищно улыбнулся и вытащил из-за спины плетку.

— Разложите его на столе!

Торби проснулся, задыхаясь. Дурной сон! Он оглядел маленький гостиничный номер, в котором находился, и попытался припомнить, где он. Он путешествовал, иногда проезжал за день половину планеты. Он достаточно изучил обычаи планеты, чтобы не привлекать внимания, у него даже завелась новая идентификационная карточка, совсем как настоящая. Это оказалось не так трудно, поскольку он понял, что дно общества везде одинаково.

Теперь он вспомнил — он в Южной Америке.

Тревога во сне означала — полночь, пора двигаться. Он оделся, посмотрел на свой багаж, решил его оставить. Сошел вниз по черной лестнице и вышел из задней двери.