Гражданин галактики. Между планетами

— Да, Капитан, — Торби начал излагать слова, которые он запомнил для Краусы на диалекте финского языка. — «Капитану Фьялару Крауса, владельцу космического корабля „Сису“ от Баслима Калеки; приветствую тебя, старый приятель! Привет твоей семье, клану и всей родне, также мое почтительное уважение твоей досточтимой матери. Я говорю с тобой устами моего приемного сына. Он не понимает языка Суоми, и я обращаюсь к тебе в личном порядке. Когда ты получишь это послание, я буду уже мертв…»

Крауса, начавший было улыбаться, вскрикнул от изумления. Торби остановился.

— Что он говорит? — вмешалась Матушка Шаум. — На каком языке?

Крауса отмахнулся от нее:

— На моем. Это правда, что он говорит?

— Откуда мне знать? Я не понимаю эту галиматью.

— А… прошу прощения, прошу прощения! Он говорит, что тот старый бродяга, который обитал на площади — он называет его «Баслим», — мертв. Это правда?

— Конечно. Я бы сама вам сказала об этом, знай я, что вы им интересуетесь. Все это знают.

— Все, кроме меня. Что с ним случилось?

— Его укоротили.

— Укоротили? За что?

Она пожала плечами:

— Откуда мне знать? Говорят, что он умер или отравился еще до того, как его успели допросить — так что откуда мне знать? Мне саргонская полиция не доверяет.

— Но если… хотя неважно. Ему удалось обмануть их, не так ли? Это на него похоже. — Он повернулся к Торби. — Продолжай. Заканчивай свое письмо.

Прерванный на полуслове, Торби был вынужден начать все сначала. Крауса с нетерпением ждал, пока он дойдет до слов «я буду уже мертв». «Мой сын — это единственная ценность, которой я владею по смерти; и я вручаю его твоим заботам. Я прошу тебя поддержать его в трудную минуту и дать совет, словно это твой собственный сын. Я прошу, как только позволят обстоятельства, доставить его к командиру любого судна Стражи Гегемонии, сказав, что он похищенный гражданин Гегемонии и нуждается в их помощи, чтобы найти свою семью. Если они захотят оказать помощь, они смогут установить его личность и вернуть к его народу. Все остальное я предоставляю твоей доброй воле. Я обязал его повиноваться тебе и уверен, что он так и поступит; он отличный мальчик, несмотря на его возраст и жизненный опыт, и я доверяю его тебе с легким сердцем. А теперь я расстаюсь с тобой. Я доволен жизнью, которую прожил. Прощай».

Капитан закусил нижнюю губу и его лицо напряглось, как у взрослого человека, который старается удержать слезы. Наконец он хрипло сказал:

— С этим все ясно. Ты готов, парень?

— Сэр?

— Ты отправляешься со мной. Или Баслим не сказал тебе?

— Нет, сэр. Но он сказал мне делать все, что вы прикажете. Я иду с вами?

— Да. Как быстро ты можешь отправиться?

Торби сглотнул.

— Прямо сейчас, сэр.

— Тогда двинулись. Я хочу вернуться на мое судно. — Он оглядел Торби с головы до ног. — Матушка Шаум, можете ли подобрать ему какое-нибудь приличное одеяние? В этом невообразимом тряпье его вряд ли пустят на борт. Хотя неважно; тут по улице есть лавчонка, я ему прикуплю какое-нибудь снаряжение.

Она слушала его с растущим изумлением.

— Вы собираетесь взять его на свое судно? — наконец сказала она.

— Есть какие-то возражения?

— Чего? Вовсе нет… если вас не заботит, что его могут вырвать у вас из рук?

— Что вы имеете в виду?

— Вы что, с ума сошли? Отсюда и до ворот космопорта натыкано не меньше шести ищеек… и каждый из них так и мечтает получить вознаграждение.

— Вы хотите сказать, что его ищут?

— А как вы думаете, чего ради я стала бы его прятать в своей спальне? Иметь с ним дело то же самое, что хватать раскаленную сковородку.

— Но почему?

— И снова — откуда мне знать? Но так оно и есть.

— Но вы же не думаете, в самом деле, что этот мальчишка мог знать о тайных делах старого Баслима…

— Давайте не будем говорить о том, что делал старый Баслим. Я верноподданная Саргона… и мне не хочется, чтобы меня укоротили. Вы говорите, что хотите взять мальчика на свое судно. Я говорю: «Отлично!» Я буду просто счастлива избавиться от этих хлопот. Но как?

Крауса потер друг о друга костяшки сжатых кулаков.

— Я-то думал, — медленно сказал он, — что мне остается лишь провести его сквозь ворота порта и заплатить эмиграционный налог.

— Ничего подобного, и забудьте об этом. Есть у вас какая-нибудь возможность доставить его на борт без того, чтобы тащить сквозь ворота?

Капитан Крауса встревожился.

— Они так строго смотрят на все нарушения, что если поймают меня, то конфискуют корабль. Вы просите, чтобы я рисковал моим кораблем… и собой… и всей моей командой.

— Я вообще не прошу вас рисковать. Я сама ломаю себе голову. Просто я рассказала вам, как обстоят дела. Спроси вы меня, я бы сказала, что вы просто сошли с ума, пускаясь на такое дело.

— Капитан Крауса… — сказал Торби.

— Да? В чем дело, парень?

— Папа сказал мне слушаться вас… но я уверен, что он никогда не заставил бы вас рисковать из-за меня своей головой. — Он перевел дыхание. — Со мной все будет в порядке.

Крауса нетерпеливо взмахнул рукой.

— Нет, нет! — хрипло сказал он. — Баслим поручил мне это… а долги надо платить. Долги всегда надо платить.

— Не понимаю.