Гражданин Города Солнца. Повесть о Томмазо Кампанелле

…Кампанелла был не первым и не последним философом и революционером, полагавшим, что, если разумно и понятно объяснить людям, в чем истинное благо, они поспешат к этому благу. Разве они враги себе? И некому было сказать Кампанелле, что одними доводами разума мира не переделаешь…

Давно решено: когда он заговорит об этом совершенном мире, он обратит свой взор к Солнцу — славнейшему и величайшему из небесных светил. Оно дарует людям свет и тепло. Оно рассеивает мрак ночи и тьму предрассудков. Оно пробуждает зерно к росту. Оно освещает путь. Его завещание будет называться «Город Солнца».

Спокойнее! Спокойнее! Спокойнее! Слишком часто он давал увлечь себя страстям. Когда на глазах у всех положил стихи на гроб Телезия. Когда произнес опасные слова об отлучении, когда говорил в проповедях все, что думает, не останавливаясь перед тем, что его могут услышать враги. Да разве все перечислить! Теперь он должен быть спокойным и умудренным. Философом, не проповедником. Ему вспоминаются древние. Философствовать — значит учиться умирать, говорили они. Мудрая мысль, Но следовать ей мы погодим, думает он. Нет, философствовать — значит учиться жить. И учить жить. Жить в государстве разума и справедливости — в Городе Солнца.

В эти дни, когда напряженная работа ума стала для него лекарством и спасением, он думал не только о том, что напишет в своем будущем завещании, но и о том, как напишет. Он не даст захлестнуть себя чувствам. Он будет сдержан и спокоен. Он добьется того, чтобы его мысль была прозрачной и ясной. Как изложить ее? Лучше всего в форме диалога. Способ этот освящен великой традицией. Да и объяснять что-нибудь проще всего, когда мысленно представляешь себе простодушного собеседника, который задает вопросы, слушает, удивляется. Ты отвечаешь, рассеиваешь его недоумения, говоришь с ним так, как учитель с учеником. Итак, это будет диалог. Решено!

И не стоит говорить: вот таким-то и таким-то будет государство, чтобы граждане его были счастливы. Люди не очень-то охотно слушают о том, что сбудется когда-то. Слишком много проповедей слышали о грядущем блаженстве. Надо рассказать о своей мечте как о чем-то, что уже есть. Где? Земной шар велик. Кампанелла путешествовал мало. Италию пересек, и то не всю. Об огромном мире знает только из книг. Не плавал на кораблях, не повидал ни Африки, ни Индии, ни Нового Света, не пересекал экватора, не видел, как выглядит небо в Южном полушарии. Однако ему кажется, что он побывал во всех частях Земли. Спасибо книгам, которые привели его туда, а книги путешественников он любит, читал их много, ему легко им подражать. Он поместит свое государство где-нибудь около экватора. А рассказывать о нем будет мореход, только что вернувшийся из плавания. Кампанелле случалось видеть таких людей — венецианцев и генуэзцев, обветренных, загорелых капитанов, рассказывавших об удивительнейших вещах. Итак, Мореход. А кто же будет его слушателем? Любознательный Гостинник, который дал приют путешественнику, домосед, которому не терпится узнать обо всем, что видел его гость. Начать нужно как можно проще. Начать нужно так.

Появляются два собеседника: Гостинник и Мореход. Где появляются? Это читатель пусть вообразит себе сам. Скажем, на набережной, — сюда только что причалил корабль Морехода. И Гостинник говорит так: «Поведай мне, пожалуйста, о всех своих приключениях во время последнего плавания».

Все это надо обдумать. Взвесить. Выбрать самые простые слова, самые убедительные доводы. Написать так, чтобы каждый мог представить себе Город Солнца и вообразить себя его гражданином. Захотел бы жить разумно, счастливо, справедливо. С уверенностью, что живешь ради общего блага и что те, кто тебя окружают, пекутся о тебе не меньше, чем о себе самих. Неужели нельзя убедить людей, что только так стоит жить!

Было великой отрадой представлять себе страницы будущей книги и возникающий на них сказочный город, прекраснее Святого Иерусалима, описанного в Апокалипсисе. Солнечный свет, который озарит Город Солнца, проникал в мрачную камеру Кампанеллы, разгонял тьму, наполнял силой его измученную душу.