Гражданин Города Солнца. Повесть о Томмазо Кампанелле

Но тут стряслась беда. В Калабрии раскрыт новый заговор против испанского владычества. Новые заговорщики хотели продолжить дело, некогда начатое Кампанеллой, Дионисием и Маврицием. Только надеялись не на турок, а на французов и венецианцев. Начать они хотели с уничтожения вице-короля. Заговорщиков выдали. Главный из них, Томмазо Пиньятелли, был сразу схвачен. Он держался на допросах стойко, но испанцам удалось дознаться, что Пиньятелли в Риме принадлежал к числу учеников Кампанеллы. Они сделали вывод — старый мятежник причастен к плану нового заговора, и, по-видимому, не ошиблись.

Снова в переписке Мадрида и Рима появилось имя Кампанеллы. Испанская корона резко потребовала у Рима немедленной выдачи своего злейшего врага, несколько лет назад тайком вывезенного из Неаполя, а теперь виновного в новом злоумышлении против Испании. Друзья успели предупредить Кампанеллу.

Опять оказаться в цепях? Опять стать узником, которого под усиленной стражей везут в Неаполь? А там — Кастель Нуово, Кастель дель Ово, Замок Святого Эльма? Опять допросы? Опять одиночки? Опять палачи?

На это у него больше нет сил. Этого он больше не выдержит.

Французский посол, с которым Кампанелла вел беседы на философские и политические темы, давно предлагал Кампанелле приют, защиту и безопасность. Посвященный в планы нового калабрийского заговора, которому Франция благоприятствовала, посол теперь, когда заговор раскрыт, а участники схвачены, настоятельно повторил свое давнее предложение, Кампанелла принял его. Его отъезд из Рима походил на бегство.

И вот он уже пять лет во Франции. Речь за окном его просторной кельи в парижском монастыре на улице Сент-Оноре — речь французская. И большой город за стенами монастыря — Париж. Здесь ему никто и ничто не угрожает… Чем хуже отношения французского короля Людовика XIII с Испанией, тем благосклоннее он к Кампанелле. Кампанелле покровительствует кардинал Ришелье. У кардинала свои счеты с ватиканскими прелатами, и кардиналу приятно показать, что он не считается с ними. Конечно, не все так хорошо, как хотелось бы. Книги Кампанелла издает с трудом. Ему то дозволяют их печатать, то чинят помехи. Но к таким превратностям он привык. Он беден. Но он и прежде не был богат. У него в жизни есть цель — собрать и издать все, что он написал. А это целая библиотека! И пока он не издаст ее, он не может позволить себе ни праздности, ни смерти. Написанное раньше надо перечитать, улучшить, дополнить. При каждом удобном случае напоминает он о главном из трудов своих, о «Городе Солнца».

Когда рождается наследник престола, будущий Людовик XIV, Кампанелла в «Эклоге на рождение дофина» пишет:

Соединятся цари, воедино сольются народы.
Солнечным названный Град воздвигнет великий герой.

Посвящая одну из книг, изданных в Париже, кардиналу Ришелье, Кампанелла поместил на первой странице слова: «И Город Солнца, который я изобразил, а тебе надлежит воздвигнуть, да воссияет вечным и немеркнущим светом». Пусть все, прочитавшие посвящение, вспомнят про Город Солнца, если читали о нем, и прочитают, если не читали прежде.

Кампанелла — значит Колокол, и пока колокол звучит, он будет напоминать про Город Солнца! И про свою милую родину, томящуюся под властью испанцев. О чем бы ни спрашивали Кампанеллу его французские покровители, какого бы совета ни просили у него, он говорил: Франция должна прийти на помощь Италии! Франция должна помочь Италии прогнать испанцев! Кампанелла — значит Колокол, и пока колокол звучит, он будет напоминать о родной земле, что томится под властью чужаков, будет призывать к ее освобождению.

Увидит ли он когда-нибудь Калабрию? Поднимется ли он когда-нибудь по крутой тропке на гору Стило, чтобы окинуть взглядом город, лежащий у его подножия, родное Стиньяно, поля, рощи, виноградники? Увидит ли он милую землю, ставшую наконец свободной! Сможет ли, увидев ее, сказать: «Ныне отпущаеши…» Свершилось!

Ему представилась гора Стило, на ее склонах — верные ученики в белых одеждах праведников, вокруг — мир, свободный, справедливый, мудрый, прекрасный. Им предсказанный, им выстраданный.

Что заполнило сердце? Радость или боль?

— Вот и все, Джованни, — проговорил он, называя себя забытым детским именем. — Вот и все…

Кампанелла! Кампанелла! Ты слышишь меня, Кампанелла?! — бушевал, взывая к нему, невидимый колокол.

Он не мог ответить. Он больше ничего не слышал. Не дожив нескольких месяцев до семидесяти одного года, Джованни, сын сапожника из Стиньяно, брат Томмазо по прозвищу Кампанелла, Гражданин Города Солнца скончался.

1975–1978 гг.