Гражданин, политик, воин

Дорогой друг, инженер Исхак, шлю Вам пожелания крепкого здоровья и процветания. Я слышал, Вы благополучно вернулись из Саудовской Аравии. Надеюсь, путешествие было приятным и очищающим. Ваши панджшерские братья так же, как прежде, воюют и разрабатывают подходы к врагу. Силы русских и правительственных войск численностью до 5 тысяч человек сконцентрированы в районах Руха и Анава. Они также оседлали с двух сторон дорогу Руха – Гульбахар. Боевые действия начинаются с рассветом и продолжаются до позднего вечера.

Нехватка продуктов питания, холод и снег, отсутствие теплой одежды и обуви, перекрытие дорог в Андарабе и Кухестане, непоставка русских пулеметов в шесть воюющих под командованием полевых штабов районов и в уже освобожденные районы, трудности с доставкой продовольствия к линии боевых действий поставили нас в крайне затруднительное положение. Когда ситуация была лучше, и мы еще могли за деньги закупить продовольствие, для нас не нашлось финансовых средств. Сейчас уже нет ни денег, ни товаров, да это уже и не имеет решающего значения, так как вот уже месяц движение по дороге в Андараб перекрыто, и в дуканах просто нечего продавать и покупать. Цена пшеницыдостигает 260 афгани за сир (7 кг. — Прим. авт.), риса — 450 афгани, соли — 320 афгани, дизтоплива — 700 афгани за канистру, сахарного песка — 600 афгани за сир. Но даже и эти огромные цены существуют лишь на словах. На рынках ничего не продают и не покупают.

В то же время дневные потребности только одного полевого штаба в Чамальварде составляют двадцать сиров пшеницы, в пяти других районах дневная норма в среднем колеблется от восьми до десяти сиров. Я вынужден был собрать всю пшеницу из районов Дара и Парьян и послать ее в районы боевых действий. Несколько дней назад в течение недели бойцы из Чамальварды питались лишь тремя картофелинами в день.

Положение беженцев и людей, лишившихся крова, которые отошли в северные районы, настолько тяжелое, что у них нет даже и этого. Экономическое положение в семьях моджахедов также катастрофическое. Рядом со мной находятся сотни больных, большинство из которых — моджахеды. Все хотят оставить поле боя и сменить тоску боевых позиций на Иран или Пакистан, чтобы заработать там на кусок хлеба. Такое бедственное положение моджахедов в несколько раз усугубляется снегопадами, невиданным доселе количеством простудных заболеваний, отсутствием теплой одежды и обуви. Большинство моджахедов отдают свою обувь и одежду тем, кто меняет их на боевых позициях.

Бесчеловечный враг не дает нам передышки ни на сутки и продолжает каждый день вести боевые действия. При этом страшном холоде дети и женщины вынуждены с рассветом уходить и скрываться в горах, а возвращаться к родным очагам только с наступлением ночи.

Я несколько раз посылал в Андараб своих людей с тем, чтобы договориться об открытии дороги на Хавак, но другие “исламские партии”, среди которых нет настоящих мусульман, не снизошли до наших просьб. Наоборот, они только усугубляют наше бедственное положение, требуя у обездоленных, голодных и несчастных людей деньги за мыло и спички. В районе Поли-Хэсар они издевались над панджшерцами и каждого из них на несколько дней сажали в тюрьму. Доставка к нам товаров из Пешавара не может быть осуществлена в связи с блокированием дороги в Саидхейле.

После неоднократного проведения переговоров с исламскими партиями я вынужденно предложил им перемирие и разоружение в районе Пишгор. Если Господь будет милостив, в один из дней они состоятся. И все отряды в этом районе замирятся, вместо того чтобы проливать реки крови и увечить людей. Но если дорога не будет открыта, я буду воевать уже не с русскими, а с другими исламскими партиями.