Гражданин Винс

Дверь жужжит. Винс поднимается по широкой лестнице, массивные деревянные перила изрезаны и испещрены незатейливыми граффити. На третьем этаже у двери его ждет пожилая итальянка в халате. Черные кудрявые волосы, глубокие морщины вокруг глаз и у рта, кустики толстых черных волосков растут из двух больших родинок на подбородке.

— Миссис Колетти? Я… Винс Камден. — Протягивает руку.

Она не отвечает рукопожатием.

— Если ты такой большой друг моего мужа, чего ж я о тебе никогда слыхом не слыхивала? И чего-то я тебя не узнаю.

— Меня несколько лет не было в Нью-Йорке. Волосы раньше были длиннее.

— Говоришь, раньше с Домом работал?

— Да.

— На старом месте в Квинсе?

— Да.

— Ты водопроводчик?

Винс припоминает, что Колетти по специальности водопроводчик, хотя, как все его коллеги, наверное, ни дня не работал по профессии.

— Чего-то ты на гангстера не тянешь. Да и на итальянца тоже.

— Да, — соглашается Винс. — Я не итальянец. И не водопроводчик.

Она поворачивается и входит в квартиру. Винс следует за ней. Перед ним открывается маленькая пыльная гостиная.

Простые обои то ли когда-то были бежевыми, да выцвели, то ли белыми, но запылились и состарились. На всех плоских поверхностях в комнате стоят портреты внуков: на обеденном столе, журнальном и кофейном столиках, на телевизоре, камине и в серванте. У всех внуков, мальчиков и девочек, одинаковые гладко расчесанные черные как смоль волосы до плеч с идеальным пробором по центру головы.

— Что тебе надо от Дома?

— Просто… хотел поговорить с ним, — отзывается Винс.

— Теперь уж никто не приходит навестить Дома. — Она хмурится. — А это просто преступление. Он же для вас всех столько денег зашибал. Всегда верным был. А если кто из вас в тюрьму попадал, Дом брал на себя заботу о его семье. — Она приближается к Винсу. — А чем вы ему отплатили? Когда беда на нас свалилась, зашли вы спросить, не надо ли мне чем помочь? Или теперь? Разве вы заглядываете к нам? Все вы, молодые, зарабатывающие на наркотиках и торчащие в «Студии 54». Я читаю газеты и знаю, что такое «Студия 54». Может, вы зашли и поблагодарили моего Дома? Grazia, paisan… famiglia![16] Сделал ты это, водопроводчик?

— Нет, — отвечает Винс. — Пожалуй, нет.

— Пожалуй, нет, — передразнивает она.

Добавить больше нечего, старуха поворачивается и идет по узкому коридору, в который выходят три двери. Винс идет следом. Она останавливается перед настольным алтарем — девять обетных свечей, четки, статуэтки Богородицы и нескольких святых, стоящих вместе и похожих, как кажется Винсу, на безработных футболистов в балахонах. Желтые волосы, красные губы и голубые глаза, нарисованные слегка несимметрично.

Она крестится и открывает дверь. Винс входит за ней в темную комнату. Пахнет гнилью и дерьмом. В центре стоит старая больничная койка с крюком внизу. На кровати сидят абсолютно голые, если не считать большого полиэтиленового подгузника, последние тридцать пять килограммов Доминика Колетти, Хладнокровного. Его руки скрючены, пальцы сжаты на птичьей груди, будто он держится за ветку. Его кожа приобрела светло-коричневый оттенок. Одна нога свисает с кровати, ногти на ней длинные и неровно обрезанные. Но Винса трогает лицо Колетти. Оно застыло в полугримасе, глаза закрыты, морщинистые губы сложились в букву «О», белая пена выступила в углах рта. Он дышит толчками, со скрежетом.

— У него был инсульт, — тихо замечает Винс.

Женщина кивает.

— И не один, доктора со счета сбились. Говорят, теперь они у него постоянно случаются. Уж и не заметно. Но он-то их чувствует. Я знаю.

Она осторожно кладет его ногу обратно на кровать, поднимает с пола одеяло, накрывает его до груди.

— Дом, к тебе пришел этот молодой человек.

Правый глаз Колетти дрожит, открывается и всматривается в Винса. Взгляд неясный, но через мгновенье он узнает гостя.

— Ты хочешь говорить с ним, Дом?

Винс наблюдает за лицом старика, но не замечает ничего, кроме легкого моргания.

— Ну, хорошо, — соглашается женщина. — Оставлю вас одних.

— Он меня поймет?

— Ты его поймешь? — задает она вопрос мужу. Тот быстро моргает два раза. Миссис Колетти поворачивается к Винсу. — Два раза моргнет — значит «да», три раза — «нет».

— А один раз?

Она хмурится.

— А один раз значит, его чертов глаз пересох. А если ему что надо, так он будет моргать и моргать без остановки. Тогда позови меня.

Она выходит. Винс озирается в этой темной комнате в поисках стула. В углу стоит складной стул, и он подтаскивает его к койке, скребя ножками по полу. Винс садится и упирается локтями в колени. Говорит тихо.

— Вы узнаете меня?

Колетти моргает дважды.

— Послушайте, мне жаль, что все так обернулось.

Глаз пристально смотрит на него.

— И Крейпо с Бейли мне жаль. Я не ожидал, что все кончится таким образом. Я попал в беду, у меня не было денег. И это был единственный выход…

Старик моргает трижды и закрывает глаз. На его веке — бледно-голубая венка. Больше никаких оправданий.

— Ладно, — говорит Винс.

Старик открывает глаз снова. Ждет.

— Послушайте… мне нужно спросить вас… у вас еще остались бумаги против меня?