Гражданская игра

В какой-то момент показалось, что я погружаюсь в камень. Но это всего лишь каменная крошка обращалась в воду. И вода тонкой тёплой плёнкой покрывала меня целиком.

Не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я вдруг понял, что нужно на что-то решаться: при таком ранении я либо уже труп, либо буду жить вечно.

Тогда я попробовал глубоко вдохнуть. Осторожно втягивал воздух в лёгкие. Настолько медленно, что через минуту пришлось выдохнуть и начать сначала. Сделав несколько попыток, убедился, что безболезненно могу сделать полный вдох и выдох.

Тогда чуть-чуть пошевелил пальцами. Ладони были в чём-то липком. Кровь? Я осторожно повернул голову и чуть-чуть развернулся, чтобы бросить взгляд на руки. Между стиснутыми пальцами алели потёки. Я настолько осмелел, что даже сумел разобраться, какая рука у меня ближе к животу — левая.

И в левой ладони лежали два предмета, которые не имели к моему телу никакого отношения.

Я шумно перевёл дыхание и плавно отвёл руки от раны. Вот только раны не было. Был живот, вымазанный кровью, были окровавленные руки и две пули. Мелькнула идиотская мысль: «Я их что, поймал?» Мелькнула и сгинула. Если я поймал пули, то откуда кровь?

Я разогнулся ещё немного, потом встал и критически себя осмотрел. Это приключение измазало мне кровью живот и наградило двумя пулями в кулаке. А ведь был ещё удар в плечо! Да, левое плечо тоже измазано кровью. С обеих сторон. Вот только раны не было. И шрам исчез. Все шрамы исчезли. И что я теперь скажу Марии?

Я почувствовал любовь к камню. Моя благодарность была настолько оглушающей, что я заплакал. Опустился на колени и поцеловал измазанный кровью пол своего убежища. Чем бы эта штука ни была, она только что спасла меня от мучительной смерти.

Я перешёл в душевую. Вода с жадным шипением смыла кровь, а я, не шевелясь, стоял под жаркими струями, испытывая немыслимое блаженство. Стараясь не выронить пули, омыл их в ладони и поразился жирному жёлтому блеску: это не свинец. С каких пор красноармейцы стреляют золотыми пулями?

В дверь нетерпеливо постучали.

— Решила принять душ вместе? — крикнул я.

Мария приоткрыла дверь и встревожено сказала:

— Поторопись. На корабле что-то происходит.

Я на мгновение вошёл в камень, бросил пули на «полку», вернулся в душевую, кое-как обмахнулся полотенцем и, уже в каюте, втиснулся в одежду.

* * *

На палубе царило напряжение. Народ снова толпился по правому борту, только теперь никто не кричал и не смеялся. Мы с Марией прошли ближе к носу и отыскали какой-то механизм, на который, поддерживая друг друга, сумели взобраться.

Наперерез судну шла подводная лодка. Пароход заметно сбавил ход, а через минуту стало понятно, что мы останавливаемся.

— Дают задний ход, тормозят, — недовольно заметила Мария, и крепче вцепилась мне в руку. — Это из-за нас?

— Не думаю, что на этом корыте есть что-то более важное, чем бленкер. Вопрос только, кто это?

Она внимательно на меня посмотрела и сощурилась:

— Ты снова меня пугаешь. Ты же ни капли их не боишься! Чёрт подери, кто ты такой?!

— Просто ожидал чего-то подобного. Это либо наши передумали, и снимут нас с парохода. Либо заказчики Крецика решили не рисковать в Лиссабоне, и сделать перегрузку прямо в море.

— Но подводная лодка! Это армия!

— Да. Получается, что за Крециком стояли не частные лица, а военные.

— Это всё меняет. Выходит, мы добровольно передаём оружие врагу…

— А он, вместо того, чтобы застрелиться, получит возможность тиражировать наше оружие.

Она внимательно смотрела мне в глаза.

— Но ты же и к этому готов?

— Думаю, да. До рандеву ещё минут двадцать, ты можешь вернуться в каюту и уничтожить прибор. В коридоре я видел огнетушитель, а у нас осталось две бутылки рома. Бленкер можно спалить, время есть…

— А ты?

— Я заблокирую коридор. Тебе никто не помешает.

Вместо ответа она спрыгнула на палубу и решительно двинулась к пассажирской надстройке. Разумеется, я последовал следом. Но едва Мария скрылась в нашей каюте, я принялся методично «заглядывать» во все каюты этажа. Это несложно: вежливый стук в дверь. В ответ — тишина. Ещё бы! Все на палубе. Всем интересно посмотреть на подводную лодку. Не каждый рейс такая встреча в открытом море.

Переход в камень, из камня в каюту. Бленкер — не иголка. Саквояж с деньгами — тоже. Десять-пятнадцать секунд и я захожу в следующую каюту. Бленкер где-то здесь. При всём уважении к противнику, кажется глупым тащить шкафы с этажа на этаж…

И я не ошибся. Прибор действительно был на нашем этаже, всего пять дверей от нашей, сто третьей. И саквояж с деньгами, и двое охранников.

С охраной оказалось проще, чем я думал. Они открыли дверь, и я позволил им втащить себя внутрь. Потом перенёс их в камень, а оттуда — в подвал библиотеки. Красноармейцы предсказуемо открыли огонь, но на этот раз я был готов к этому. В отличие от охранников.