Гражданская история безумной войны

Дальше интересно и закономерно. В городах устанавливается Советская власть, проводящая советские законы и декреты. Григорьевцев хотят дисциплинировать и приводить к порядкам регулярной армии: вовсю идет «борьба с партизанщиной», т. е. с вольницей самоинициативных повстанцев. И начинают грести хлеб по селам — что приводит григорьевцев в ярость. И выкатывают красной дивизии Григорьева приказ самого товарища Троцкого: на Запад! в Бессарабию, в Румынию! помогать братьям, нести революцию в Европу!

Расчет Троцкого точен, как почти всегда. Или Григорьев уйдет на запад и в отрыве от родных мест сгинет, или совершит удачный рейд и внесет лепту в победу Мировой Революции, а там разберемся, или поведется на провокацию, не подчинится и даст приличный повод к репрессиям как мятежник и предатель, не выполняющий в армии военный приказ.

И уже в мае, перестреляв всех своих комиссаров, вырезав Советы и комбеды, уничтожая посланные в села продотряды, Григорьев вновь вольный атаман и защитник селянства, но теперь еще и злейший враг красных. (На него тонко натравят Махно, но рассказ об этой операции выходит за границы и формат нашего экскурса.)

Итого: большевики попользовались Григорьевым, сколько могли, установили Советскую власть в северочерноморских городах его штыками, а потом ликвидировали чужими руками. Вот что такое настоящая политика, господа либеральные болтуны!

Вот так красноармейцы пришли к Черному морю, стало быть.

И таких пчелок с бабочками было много.

Махно был союзником красных трижды, и тоже комбриг и комдив, и кавалер ордена Красного Знамени № 4, и собеседник Ленина, и его люди брали с Блюхером Перекоп. И трижды его цинично кидали, когда полагали уже не нужным, и трижды объявляли вне закона, но батько был живуч и восстановим феноменально и всякий раз поднимался. И он не верил большевикам, и они ему, но всякий раз союз был обоюдно выгоден — против белых, и более циничные и мощные большевики переиграли его, как в шахматы.

Григорий Котовский был в Бессарабии еще в 1900-е гг. чем-то средним между Робин Гудом и Ванькой Каином. Грабил он всех, кого имело смысл и возможность ограбить, а что-то из награбленного раздаривал бедным иногда и под настроение. Сидел он за грабеж и за изнасилование, а потребность в борьбе за всемирное дело трудящихся обнаружил в себе не ранее 1919 года, когда Партия, уже начинающая писать себя с большой буквы и подразумевать «Партию» уже не «частью», а как раз целым, — когда эта большевистская Партия станет рулить под свое знамя всех, кого можно использовать.

Котовскому предложат звание комбрига, боеприпасы и военно-политическую крышу. И за что застрелит его собственный адъютант уже после Гражданской — за связь со своей женой, или по заданию Особого отдела за неумеренную коммерческую деятельность, — этого мы уже не узнаем.

И Щорс был одним из самого среднего калибра «батьков», повстанцы-партизаны которого воевали на Украине против всех, кто норовил взобраться селянству на загорбок. Красные комиссары объяснили Щорсу, что с Москвой лучше дружить. И сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. И стал Щорс красным.

И Шкуро был красным! Но уже в другой последовательности. Сначала красные на Кубани сформировали и вооружили красную кубанскую казачью дивизию. А потом дивизии сильно не понравилось, что делали красные с трудовым казачеством. Все эти проддиктатуры, продразверстки, коммуны, раскулачивания и комбеды. Сопровождаемые взятием заложников и расстрелами. Дивизия перестреляла своих комиссаров и стала казачьим формированием на стороне белых. А комдив Андрей Шкуро стал взад обратно атаманом.

Трудно идентифицировать по цвету Сергея Лазо. Он щипал японцев, но как «белых» он щипал вообще всех имущих и сильно образованных. Разница между партизаном и бандитом бывает чисто стилистическая — в зависимости от того, вреден он больше твоим друзьям или твоим врагам. Друзей у красных в Приморье было мало, и Лазо протянули руку дружбы. (А позднее был создан миф, и паровозная топка свою роль сыграла в построении этого мифа о заживо сожженном беззаветном герое, и стал посмертно Лазо куда знаменитее, чем легендарный при жизни хозяин огромного партизанского края Щетинкин, его земляк.)

И Чапаев был один из многих комдивов, бивших «кадета» как классово ненавистных врагов, хотевших отобрать у крестьянина землю обратно и посадить ему на шею власть помещиков и городских господ. И пограбить было для его ребят святым делом, ибо радостей на войне мало, а жизнь кратка. И красным он стал, строго говоря, только с приездом комиссара — которому, кстати, много воли не давал.

И были комиссары при красных героях опасливы и взвешенны, потому что за невыполнение приказа сверху шлепнет мигом особый отдел реввоенсовета, а за неудовольствие, вызванное у командира — шлепнет на месте он собственной рукой; время было такое. И случаев таких и сяких была масса.

ЭСЕРОВСКИЙ МЯТЕЖ