Гражданская кампания

Марсия что-то обиженно буркнула.

Из кухни раздались голоса, послышались шаги. Карин обернулась – и застыла: следом за Никки в дверях возник Пим. В униформе дома Форкосиганов, начищенной и наглаженной, как на смотр.

– …ничего об этом не знаю, Никки, – говорил Пим. – Но ты же знаешь, что в любое время можешь прийти к нам поиграть с Артуром. Вообще-то он только вчера о тебе спрашивал.

– Мама! Мама! – бросился к столу Никки. – Пим пришел!

Катриона настороженно посмотрела на Пима.

– Здравствуйте, оруженосец, – абсолютно ровным тоном произнесла она и оглянулась на сына: – Спасибо, Никки. А теперь иди.

Никки нехотя удалился. Катриона хранила молчание.

Пим откашлялся, вежливо улыбнулся и козырнул:

– Добрый вечер, госпожа Форсуассон. Надеюсь, у вас все в порядке. – Он с любопытством посмотрел на сестер Куделок и удостоил обеих вежливым кивком. – Здравствуйте, мисс Марсия, мисс Карин. Я… Какая неожиданная встреча. – Было совершенно очевидно, что он мысленно перелопачивает заготовленную речь.

Карин судорожно соображала, не прикинуться ли ей, будто запрет разговаривать с людьми из дома Форкосиганов касается лишь членов семьи, а оруженосцы тут ни при чем. Она выжидательно улыбнулась Пиму. Он-то ведь может разговаривать с ней. Однако Пим только покачал головой и вновь обратил взгляд на Катриону. Он извлек из-за отворота мундира толстый пакет, запечатанный гербом Форкосиганов (в точности как на спинках жучков-маслячков), где вместо адреса четким почерком было написано «Госпоже Форсуассон».

– Мэм, лорд Форкосиган прислал меня, чтобы вручить это вам лично в руки. И велел передать, что очень сожалеет о том, что так долго тянул. Это все из-за канализационных труб! М-м-м… Ну, вообще-то милорд этого не говорил, но прискорбный случай послужил единственной причиной задержки.

Пим с тревогой смотрел ей в глаза, ожидая реакции. Катриона взяла конверт и уставилась на него, как на бомбу с часовым механизмом. Пим сделал шаг назад, отвесил официальный поклон, выждал с минуту и поднес руку к фуражке:

– Простите, что помешал, мэм. Виноват. Я уже ухожу. Благодарю вас.

Он развернулся на каблуках.

– Пим! – почти что взвизгнула Карин. Пим вздрогнул и резко повернулся. – Не вздумайте вот так вот взять и уйти! Что там происходит?!

– Нарушаешь данное слово? – с клинической бесстрастностью спросила Марсия.

– Ладно! Ладно! Тогда ты спроси!

– Ой, ну хорошо! – С демонстративным вздохом Марсия повернулась к Пиму: – Так расскажите мне, Пим, что там произошло с канализацией?

– Плевать мне на канализацию! – завопила Карин. – Меня Марк волнует! И мои акции!

– Ну и что? Мама с па сказали, что тебе запрещается беседовать с кем бы то ни было из дома Форкосиганов, а меня интересует канализация. Тебе не повезло.

Пим все понял. В его глазах мелькнул любопытный блеск.

– Мне очень жаль об этом слышать, мисс Карин, – произнес он тоном, исполненным благочестивой невинности. – Уверен, коммодор скоро во всем разберется и снимет карантин. Но милорд приказал мне не задерживаться тут, не надоедать госпоже Форсуассон неловкими попытками оправдаться перед ней, не навязываться, предлагая подождать ответа на письмо, и не смущать ее, наблюдая, как она это письмо будет читать. Это почти в точности его слова. Однако он не запрещал мне разговаривать с вами, юные леди, поскольку не предвидел вашего здесь присутствия.

– Ага, – произнесла Марсия с нездоровым, на взгляд Карин, восторгом. – Значит, вы можете разговаривать со мной и Карин, но не с Катрионой. А Карин может разговаривать с Катрионой и со мной…

– Не то чтобы я так уж жаждала с тобой разговаривать, – пробормотала Карин.

– …но не с вами. Таким образом получается, что я – единственная, с кем могут разговаривать все. Как… мило. Так расскажите мне о канализации, милый Пим. Только не говорите, что она снова засорилась.

Катриона, сунув письмо во внутренний карман болеро, оперлась на подлокотник и приготовилась слушать, слегка нахмурив темные брови.

Пим кивнул:

– Боюсь, что так, мисс Марсия. Вчера поздно ночью доктор Боргос (тут Пим едва заметно поджал губы), очень торопясь вернуться к поискам своей пропавшей королевы, взял двухдневный урожай жучьего маслица – примерно сорок или пятьдесят килограммов, как мы впоследствии подсчитали, – которое начало переливаться через край чана (поскольку, ввиду отсутствия мисс Карин, некому следить за порядком), и спустил в канализацию. Где вышеупомянутое маслице вступило в реакцию с некими химическими субстанциями и сделалось… вязким. Как пластилин. И полностью заблокировало основную трубу, что, учитывая проживание в доме более пятидесяти человек (вчера прибыл весь штат вице-короля и вице-королевы и мои коллеги – оруженосцы с семьями), спровоцировало немедленный и тяжелый кризис.

У Марсии хватило дурного тона хихикнуть. Пим принял чопорный вид.