Гражданская лирика: Стихотворения

И это, конечно, этика мужского мира, его особые расклады и понятия («зуб с коронкой, игровое поприще с оборонкой»). Тем интересней, что партия, отведенная здесь гражданскому лирику Кудрявцева, акцентированно мужская по исполнению, по сути своей и по задаче – женская; это подсчет мертвецов, и оплакивание, и проводы в иной мир, и стояние на границе. Координатная сетка, видимо, важная для самоопределения автора (там вектор движения определяют Генделев и Лимонов), здесь на время теряет смысл. То, что в последние годы делает в стихах Елена Фанайлова, лучше иллюстрирует то, какая именно лирика (и какое гражданство) имеются в виду – и почему смерть оказывается рамочной конструкцией, берущей эту книгу в кавычки.

Критик описывал роман Кудрявцева «Близнецы» как «грандиозную точку перехода» из прозы в стихи и обратно. «Гражданская лирика» тоже фиксирует что-то вроде переходного состояния: это тексты, написанные на руинах коллективного опыта последних десятилетий, затягивающие его, как рану, соединительной тканью частного: частной вины, выбора, траура. Это, собственно, и о том, как устроены здесь отношения между словами: они делятся как клетки, отражаясь одно в другом, плодясь и размножаясь на фоне собственного распада. Это о том, что и эта книга – альтернатива прозе, но совсем другая. Она существует в воронке, не вместо, а на месте прозы – в широком поле, где мог бы разместиться немыслимый нынче большой нарратив, на месте несуществующих итогов и обобщений.

«и своим ни шелестом ни жестом поработаем еще над этим местом».

Мария Степанов

а

М. Г

давно замечено не мной что проще умирать весной
как ты с разломанной грудиной как ты со вскрытою грудной
молчи набравши ледяной там где река горчит проталиной
пускай не долгую продали нам мы упивались не длиной
мы скоро свидимся родной и наравне с простолюдинами
я тоже отойду единому по госпитальной накладной

Гагарин

                                ты жива еще
                                словно течет река
                                как пшеница лопается в руках
                                как синица срывается с языка
                                и еще
                                как

                                ты смеялась

                                ела
                                пила лимон
                                обманула ну его облака
                                отражение множит себя само
                                наблюдатель в небе плывет пока
                                видит глаз его орлий
                                картину вниз
                                где завис у краешка тишины
                                только сны его имени лишены
                                только сны его ой ли не объяснишь

                                я и сам пока что

                                теку рекой
                                я и сам покачивая башкой
                                улыбаюсь временно чудесам
                                я и сам еще
                                обернусь плащом
                                я и сам

                                поехали с тобой

                                когда на край
                                где рай в натуре плавится и плещет
                                я точно помню вещи собирай
                                отправимся с утра
                                нехай клевещут
                                поехали с тобой издалека
                                где берега песка морского кромка
                                где смерть уже близка и похоронка

а чайка громко

кроет рыбака

о мастерстве поэзии на той

обратной стороне планеты
о мастерстве поездили на кой
поехали когда
махнул рукой
махнул рукой товарищам
и нету
между америкой пока еще
и светом
который можно выключить строкой

«вечером когда навстречу смерти…»

                               вечером когда навстречу смерти
                               из предместий приезжают черти
                               чтобы умереть не в хасавюрте
                               чтоб не умереть в степанакерте

                               вот на встречу им бритоголовы

                               здесь у них и логово и слово
                               поле битвы ругани и брани
                               между детским садом и столовой

                               вот слова написаны в ворде

                               вот братва утоплена в воде
                               иногда мне кажется что родина
                               вроде не кончается нигде