Гражданская Оборона (Омск) (1982-1990)

Для пестроты восприятия в альбом были включены и два вполне самодостаточных инди-хита: «Кровь» («Сулили золотые горы, подменяя любовь кайфом»), исполняемый под похоронную мелодию саксофона, а также «Парики, шиньоны, косы», представлявший собой речитативное перечисление названий магазинов, попавшихся на глаза Манагеру во время прогулки по Ленинграду.

Завершала нелегкое путешествие по лабиринтам подсознания 20-минутная вокальная композиция Егора и Кузи «Стачка шахтеров в Кузбассе», проникновенно напетая в духе хоралов на репетиционной точке АУКЦЫОНА за полгода до описываемой сессии.

За пять ноябрьских дней 89-го года, в течение которых осуществлялась запись этого двойного альбома, Манагер, безвылазно находясь в летовской квартире, довел себя до состояния «внутреннего распятия». К примеру, техническая сторона работы воплощалась для Судакова в различные образы и чудеса. Студийную аппаратуру он воспринимал не иначе как части собственного тела. Пульт казался ему неким преобразователем, в который следовало входить в виде электрического сигнала и выходить измененным в форме готовых песен. Если же магнитофоны ломались или вели себя как-то непредсказуемо, Манагер начинал с ними ругаться, плеваться в них, создавая противодействие непокорной технике.

Несмотря на то что Егор Летов и Кузя Уо относились к своему соратнику как к «экспонату творчества», Манагер самозабвенно и доходчиво объяснял им свои требования к звуку. Для этого он не ленился рисовать сотни графических эскизов будущих инструментальных партий. Гитарные соло изображались им в виде движения ломаной вверх — с последующей закольцовкой на самой вершине. Уместно вспомнить, как большой ценитель современного искусства Никита Сергеевич Хрущев, глядя на подобные графические наброски, обычно говорил: «Эти педерасты-авангардисты рисуют сплошную жопу».

Спустя несколько месяцев после завершения работы над «Гаубицами», Манагер в рамках проекта ЦЫГАНЯТА И Я С ИЛЬИЧА записал еще один альбом «Арджуна-драйв» (1990), отражавший религиозную сторону жизни и переводивший слушателей из состояния шока в состояние недоуменно-задумчивого ступора. Сам Манагер считал «Арджуну-драйв» чем-то вроде «чистилища», но, скорее всего, эта работа напоминала то ли гимн периферийному зрению, то ли затянувшийся звуковой ряд к фильму ужасов. «Это счастливая вещь — успеть заглянуть с телескопом в собственное подсознание, — признается Манагер. — Успеть зафиксировать разрыв внутри самого себя, каким бы ужасным он ни казался потом». Видя перед собой необозримые дали и хороводы теней, Манагер планировал создать из этих альбомов полноценный художественный триптих, последний элемент которого носил бы название «Рай».

Однако это «чистилище» было способно скорее не очистить душу, а попросту ее уничтожить: так действовали эти произведения. Вот как характеризует эту, с позволения сказать музыку, Егор Летов: «блевотворный злокачественный апофеоз, апогей «мелодичного мышления». Сусальная распупыренная мамлеевщина. Сизоокие лупатые трахи и поползновенные трулялюши. Кукольные шашни и прочая эквилибристика». Вот так-то!

Судя по всему, эти студийные работы не были предназначены для широкого прослушивания. Подобную антимузыку могли осилить лишь эстеты-мазохисты или прошедшие огонь и воду ветераны меломанского движения. Глазами сегодняшнего дня и «Гаубицы лейтенанта Гурубы», и «Арджуна-драйв» напоминают интенсивный артобстрел массового сознания, включающий в себя крик, плач и слезы, стоны и смех, чтение писем, наивные акустические зарисовки, шумовые перфомансы, хоровые импровизации, разговоры с самим собой и ворчание под нос в духе старых блюзменов с берегов Миссисипи. В конце концов — это яркое проявление раскрепощенного сознания Олега «Манагера» Судакова — настолько буйное и необычное, что даже самые «завернутые» опусы Трента Резнора (NINE INCH NAILS) выглядят на этом фоне академичными, словно звучание Лондонского симфонического оркестра.

На самом деле такие «завороты» Манагера — это просто выставка своей души, выкристаллизованной, очищенной от каких-либо предубеждений и потоптанной социумом. По сути, эта «антимузыка», исполненная и Летовым в КОММУНИЗМЕ, и Кузьмой в ХРИСТОСАХ НА ПАПЕРТИ, она внутри каждого из нас. Это внутреннее беспокойство, состояние внутренней несвободы, как сказал бы Эрих Фромм. Поэтому этих опусов (характерных в некоторой степени и для ОБОРОНЫ — вспомните «Насекомых», «Лоботомию», «Прыг-скок», который будет написан в 90-м) не стоит бояться, над ними нужно думать.

Если вернуться к истории ОБОРОНЫ, то, оказывается, пора подвести итоги 89-го года. Если суммировать работу Летова за весь этот странный и неоднозначный год то получится, что он участвовал в записи 28-и (!) альбомов и сборников. Кроме того он дал концерты: Симферополь, Таллинн, Харьков.