Гражданская война 1918-1921 гг. - урок для XXI века

Возьмем главный лозунг советской революции. Что такое «Вся власть Советам!»? Ведь если им – вся власть, то государство рассыпается на множество общин-республик, каждая со своим полновластным Советом. Та же опасность грозила трудящимся города – фабзавкомы превращали свою фабрику, свой завод в целостную общину, микрокосмос, слабо связанный с большими социальными и производственными системами. М.М.Пришвин записал в дневнике 2 июня 1918 г.: «Вчера мужики по вопросу о войне вынесли постановление: „Начинать войну только в согласии с Москвою и с высшей властью, а Елецкому уезду одному против немцев не выступать“. Похоже, в Елецком уезде было относительно более развито государственное чувство – ведь многие уезды не признали Брестского мира и считали себя в состоянии войны с Германией, независимо от Центра.

В советской идеологии история была искажена – вместо бунта «свято-звериной» русской души революция была представлена как разумное и чуть ли не галантное классовое столкновение (возможно, это умолчание было оправданным – не поминать лиха). Сказано было: красные за социализм, белые за капитализм, победил прогресс – просто и понятно. А ведь главной, стихийной и страшной силой был бунт «гунна». Для него одинаково были чужды и белые, и красные – носители того или иного порядка. И это течение пронизывало все слои общества и было повсеместным, ползучим, «молекулярным».

Есть замечательная книга о Гражданской войне – Артем Веселый, «Россия, кровью умытая». Автор ее, сам участник и очевидец, сразу после войны напечатал в газетах просьбу к ветеранам – прислать ему письма с описанием реальных эпизодов, без прикрас и без рассуждений. Он получил огромное количество таких свидетельств и смог использовать лишь небольшую их часть – сгруппировал письма и сделал из них книгу как множество описаний конкретных случаев. Получилась мозаичная, но очень красноречивая книга.

Начинает ее Артем Веселый символическим эпизодом. Он возвращается в Россию весной 1917 г. с эшелоном солдат полудезертиров (основания для их возвращения домой были смутными). На остановке солдат раздобыл курицу, притащил ее к эшелону и собрался зажарить. Он не стал возиться, рубить ей голову, а просто откусил ее у живой курицы и выплюнул. Заметив наблюдающего эту сцену Артема Веселого, он подмигнул и расхохотался. С этого события начинает автор большое повествование о Гражданской войне.

В ходе Гражданской войны в России погибло очень много людей. Точно не известно, но с вескими доводами говорят о 12 миллионах человек. Отчего погибла эта масса людей? Не от прямых действий организованных политических сил, например, боев и репрессий. За 1918-1922 гг. в Красной Армии от всех причин погибло 939 755 красноармейцев и командиров. Значительная, если не большая часть их – от тифа. Точных данных о потерях белых нет, но они намного меньше. Значит, подавляющее большинство граждан, ставших жертвами революции (более 9/10) погибло не от «красной» или «белой» пули, а от хаоса, от слома жизнеустройства. Прежде всего, слома государства и хозяйства.

Главными причинами гибели людей в русской революции было лишение их средств к жизни и, как результат, голод, болезни, эпидемии, преступное насилие. Развал государства как силы, охраняющей право и порядок, выпустил на волю демона «молекулярной войны» – взаимоистребления банд, групп, соседских дворов без всякой связи с каким-то политическим проектом (но иногда с использованием какого-то знамени как прикрытия, как это бывало, например, у «зеленых»).

В.В.Кожинов разделяет «бунт» и «революцию» как явления разной природы. На мой взгляд, это абстракция, годная лишь на первой стадии анализа. В русской революции, крестьянской в своей основе, «бунт» и стихийное массовое движение, не оформленное четко выраженной идеологией, были на определенном этапе едва ли не главным по своей энергии содержанием. Это и оттолкнуло от революции основную массу интеллигенции, что лишь усилило «гунна». М.М.Пришвин записал в дневнике 8 декабря 1918 г.: «Русская революция как стихийное дело вполне понятно и справедливо, но взять на себя сознательный человек это дело не может».

Овладеть этой волной, главным потоком революции, оказалось для Ленина самой важной и самой трудной задачей – хотя острая и прямая опасность исходила начиная с середины 1918 г. от белых. Поворот к «обузданию революции» происходит у Ленина буквально сразу после Октября, когда волна революции нарастала. Спасение было в том, чтобы согласиться в главном, поддержать выбранную огромным большинством траекторию. Для такого поворота к «обузданию» набирающей силу революции нужна была огромная смелость и понимание именно чаяний народа, а не его «расхожих суждений».