Гражданская война. 1918-1921

Летом 1920 г. некоторые из этих задач с особой остротой встали перед М. В. Фрунзе. Кривая басмаческого движения в Фергане, то понижавшаяся, то дававшая скачки вверх в течение всей гражданской войны в Туркестане, вдруг быстро пошла кверху. Это обстоятельство являлось весьма выгодным для бухарской контрреволюции — оно оттягивало часть красных сил.

В Семиречье вспыхивали кулацкие восстания, что связывало находившиеся там силы Красной Армии (3-я Туркестанская стрелковая дивизия). Тыловые сообщения 1-й красной армии, дошедшие до границ Персии и берегов Каспийского моря, пролегали по территории враждебной Бухары и, следовательно, находились под прямой угрозой со стороны последней. Таким образом, напряженности политической обстановки вполне соответствовала и острота стратегического положения.

В такой обстановке основными задачами политики являлось объединение на платформе советской власти всех наиболее активных и революционно настроенных элементов страны. Вступление Красной Армии в Туркестан вызвало в нем и сопредельных странах, каковой была Бухара, то же явление, которое в течение Гражданской войны мы могли наблюдать на Украине, в Прибалтике и Польше. Это явление заключалось в пробуждении и росте местных революционных сил, в их стремлении из состояния потенции перейти в состояние действия и объединиться между собой. Поэтому вполне естественно, что младобухарское революционное движение, почувствовав почву под ногами, решило перейти от организационных форм работы к активным действиям. Уже в августе 1920 г. в некоторых бухарских городах последовал ряд вооруженных восстаний, причем повстанцы [656] обращались за помощью к советской власти и красному командованию.

Последнее в свою очередь с часу на час выжидало активного выступления бухарской контрреволюции и имело к этому все основания. М. В. Фрунзе уже в десятых числах августа имел сведения, что значительные регулярные и иррегулярные силы эмира бухарского в количестве до 30 000–35 000 бойцов стягиваются в окрестностях столицы. Невзирая на советы некоторых местных органов власти, рекомендовавших выжидательную политику и осторожность, чтобы не усложнять возможных взаимоотношений с Антантой, командование Туркестанским фронтом приняло решение: в случае необходимости не выжидать нападения эмира, а поддержать революционное движение широких бухарских народных масс и предупредить выступление бухарской армии нанесением удара по наиболее жизненным районам страны. Таковыми районами являлись густонаселенная долина р. Зеравшана с политическим и административным центром страны — г. Старой Бухарой и район Шахрисябз — Гузар. Нанесением удара по Старой Бухаре достигалась двойная цель: не только захват столицы страны, но и разгром живой силы противника, так как почти вся регулярная армия эмира была сосредоточена в Старой Бухаре и ее окрестностях.

Вооруженные силы эмира бухарского к 20 августа 1920 г. состояли из частей регулярной армии и иррегулярного ополчения. Силы регулярной армии определялись в 8725 штыков и 7580 сабель при 23 легких орудиях и 12 пулеметах. Иррегулярные силы, выставляемые областными правителями (беками), по приблизительному подсчету исчислялись в 27 000 штыков и сабель при 2 пулеметах и 32 орудиях. Артиллерия в большинстве состояла из совершенно устаревших образцов вроде гладкоствольных чугунных пушек, стрелявших чугунными или каменными ядрами.

В качественном отношении войска эмира стояли очень низко. Военная служба никогда не была в почете в Бухаре. Войска эмира комплектовались наемниками, среди которых было много уголовного элемента. Обучение солдат и командного состава стояло на очень низкой ступени. Попытка пополнить армию путем обязательного призыва дала плачевные [657] результаты. Набор в армию был произведен без всякого учета семейного положения населения путем принудительной разверстки по сельским общинам. Последние во многих случаях либо избавлялись этим путем от нежелательного для них элемента, либо допускали ряд злоупотреблений, назначая в армию членов малоимущих семейств, без учета их семейного и материального положения. Набор в армию, произведенный на таких началах, явился еще одной лишней причиной общего недовольства населения эмирским правительством.

Против этих сил противника командование Туркестанским фронтом при крайнем напряжении своих сил могло выделить лишь 6000–7000 штыков, 2300–2690 сабель, 35 легких и 5 тяжелых орудий, 8 бронеавтомобилей, 5 бронепоездов и 11 самолетов. В этот подсчет не входят вооруженные силы бухарской революции, которые в августе начали оформляться на территории Бухары.

Обращаясь к сравнению сил обеих сторон, должно отметить, что на стороне бухарской реакции было только численное превосходство. Но это преимущество уравнивалось сильным техническим превосходством Красной Армии, лучшей боевой качественностью и высокой политической сознательностью ее войск и, наконец, сочувствием к ней широких масс бухарского народа, смотревших на нее как на освободительницу от векового гнета эмира.