Гражданская война

Бывший премьер-министр Жозеф Поль-Бонкур в его правительстве получил портфель министра иностранных. Но в будущем, после отставки своего кабинета, Даладье сам возглавит МИД. Произойдет очередная перетасовка министров, однако курс Франции останется неизменным. Впрочем, из членов правительства Даладье выделялся министр внутренних дел Камиль Шотан, ясно осознававший опасность нацистской идеологии и видевший опасную радикализацию французского общества. Именно с ним начала работу Мария Остен. А уже в середине июня состоялась принципиальная встреча основных деятелей будущего Объединенного антифашистского фронта Франции: кроме Шотана в ней участвовали лидер французских коммунистов Морис Торез, лидер социалистов Леон Блюм, лидер Французской секции рабочего интернационала Марсель Деа. На этой встрече они сумели достичь компромисса, договорились о создании единого объединения, который должен был побороться за власть в предстоящих парламентских выборах. На выборах тридцать второго победила коалиция «картель левых», но те же коммунисты от управления страной были отстранены, а в целом правительство Эдуарда-Мари Эррио оказалось слишком аморфным и непоследовательным. В коалицию входили социалисты, радикал-социалисты, республиканцы-социалисты, независимые социалисты и независимые радикалы, при выходе из неё тех же коллег Леона Блюма неизбежно возникал парламентский кризис с отставкой правительства и новыми внеочередными выборами. Мария подбросила информацию о том, что правые собираются в ближайшие полгода-год произвести во Франции военный переворот. Эти данные она получила от своего руководства, были названы и ключевые фигуры готовящегося мятежа. И это должно было стать прекрасной возможностью для нового правительственного кризиса. Несомненно, что Даладье уйдет в отставку, намереваясь совершить очередную рокировку, например, снова возглавить МИД, но для антифашистской коалиции это станет возможностью, которую нельзя упускать. И эти секретные данные послужили тем ядром, вокруг которого стали консолидироваться здоровые антинацистские силы Франции.

Надо сказать, что после этой встречи работа Марии во Франции оказалась выполненной, ей предложили на выбор: вернуться в Германию или продолжить работу тут, в Париже. И Мария выбрала первый вариант, поскольку ситуация в ее родной стране оставалась весьма тревожной. Она пришла домой после прощальной встречи с Леоном. Этому умному еврею не хватало последовательности и уверенности в себе и своих силах. Франция — страна антисемитская, если вы думаете, что дело Дрейфуса многое изменило, так это не так. И эта неуверенность создавала помехи Блюму всю его политическую карьеру. Тем не менее, они расстались весьма довольные друг другом. Остен прекрасно запомнила несколько уроков политической демагогии, которые получила от своего нежданного любовника, Кольцова. Циничный ум этого ранимого и интеллигентного человека был для неё загадкой. Он иногда был таким трогательно-наивным, а иногда казался последней сволочью. Как будто в нём уживалось сразу же два таких разных, но неизменно интересных человека. На съемной квартире Марию уже ждал связной из Германии. Макс, она знала его под этим именем, был из семьи гамбургских рабочих, отец его погиб во время уличных боев против фрайкора во время восстания двадцать третьего года.

— Мари, меня прислали предупредить, тебя ищут наци. Подключили криминальную полицию. Наши люди выяснили, что состряпали совершенно идиотское дело о краже. Тебе опасно возвращаться из Парижа напрямую. Руководство еще раз предлагает остаться во Франции, работы тут будет более чем остаточно. Если не согласишься, то в страну надо будет добираться окружным путем.

Девушка стиснула губы, долго раздумывать она не собиралась, ей казалось, что её место там, в Германии, там, где решается судьба ее страны. И она тихонько давила в себе мысль, что надеется на то, что Михаил появится в Веймарской республике. Не может такого быть, чтобы ему не дали снова поручения по партийной линии, не может такого быть! Почему-то она решила, что Кольцов во Францию не приедет, почему? Кто поймёт, как крутились мысли в этой прелестной головке? Женская логика вообще непонятная и непредсказуемая штука, но какая-то интуиция вела ее на родину, и риск казался ей вполне обоснованным.

— Макс, я возвращаюсь в Берлин.

— Хорошо. Тогда так, ты садишься на поезд в Милан. Выйдешь в Лионе, там пересядешь в поезд до Берна, там тебя встретят наши товарищи и машиной перевезут в Австрию. В Вене посадят в поезд на Прагу, а оттуда через Дрезден на родину. Там тебе скажут, где будут встречать товарищи. Возможно, тебя попытаются перехватить после пересечения границы.

— Хорошо.