Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

…Итак, все пили много. Но некоторые пили уж слишкоммного. Прежде всего — это командующий Добровольческой армией генерал В. 3. Май-Маевский. Он не просто пил, он впадал в запои — то есть в такое состояние, когда какой-либо осмысленной деятельностью заниматься невозможно по определению. В эмиграции среди офицеров ВСЮР была популярна версия: «Мы проиграли из-за этого алкоголика». Если вы вспомните приведенную мной в предыдущей главе цитату про обстановку в его штабе — в это можно поверить.

Кстати, адъютантом у него был некий штабс-капитан А. Макаров, который по своим взглядам являлся большевиком. Да и штабс-капитаном он был липовым — он был поручиком, который выдавал себя за штабс-капитана. Макаров не был засланным красным разведчиком, он попал на эту должность случайно — но раз на ней оказался, то стал, как мог, помогать красным.

А что он мог? Адъютант прилагал все усилия, чтобы генерал как можно реже протрезвлялся. Потом Макаров написал книгу «Адъютант генерала Май-Маевского», а по ней, уже в семидесятые годы, сняли фильм «Адъютант его превосходительства». Там герой Юрия Соломина, понятно, не поит генерала, а ворует какие-то там секретные планы — что в Гражданскую войну являлось полной бессмыслицей. Какие, спрашивается, секретные планы могли составляться в штабе Май-Маевского, если там не было даже карты?! Да и вообще фильм является полной фантастикой.

…Для равновесия приведу пример с другой стороны. Очень любил попить-погулять большевистский деятель Серго Орджоникидзе — и тоже впадал в загул. Да так, что у Ленина голова болела. Например, 5 января 1920 года председатель Совнаркома отправляет Орджоникидзе такую телеграмму:

«Секретно.

Реввоенсовет 14, члену РВС т. Орджоникидзе.

Т. Серго! Получил сообщение, что Вы + командарм 14 пьянствовали и гуляли с бабами неделю. Формальная бумага…

Скандал и позор! А я-то Вас направо-налево нахваливал!! И Троцкому доложено…

Ответьте тотчас:

1) Кто дал Вам вино?

2) Давно ли в РВС 14 у вас пьянство? С кем еще пили и гуляли?

3) То же — бабы?

4) Можете по совести обещать прекратить или (если не можете) куда Вас перевести? Ибо позволить Вам пить мы не можем.

5) Командарм 14 пьяница? Неисправим?

Ответьте тотчас. Лучше дадим Вам отдых. Но подтянуться надо. Нельзя. Пример подаете дурной.

Привет! Ваш Ленин».

Заметьте — Ленин только, так сказать, пальчиком качает. Дескать, опять, товарищ Серго, напился? Как нехорошо…

Но бывало ведь и по-иному. Генерал Слащев очень любил водку и кокаин. Но он-то всех побеждал! Трезвым или пьяным — а какая, собственно, разница?

Командарм Буденный против генерала Павлова

Но потом потихоньку оправились…

(В. Высоцкий)

Вернемся, однако, к войне. «Батайская пробка» не давала покоя командующему Юго-Восточным фронтом Шорину. Он требовал от Буденного ее прорвать. И тут назрел большой конфликт: командир Первой Конной доказывал, что штурмовать Батайск — бессмысленная затея.

Тут есть некая тонкость. Шорин был полковником царской армии — то есть вроде бы грамотным офицером. Буденный был унтером. Но стоит взглянуть на карту, и становится ясно, что Буденный-то прав! Зачем долбиться головой о стенку, если можно ее обойти? Особенно если у тебя имеются мощные маневренные соединения?

Но, видимо, у Шорина осталось мышление Мировой войны — наступать по прямой и в лоб.

Все эти разборки, которые вышли на самый верх, нам не очень интересны. В конце концов Буденный получил разрешение действовать как хотел, но было уже поздно. Белые оправились от шока поражения и стали действовать четко и жестко.

При попытке пройти выше по течению Дона передовые буденновские части 27 января хорошо получили по зубам от 4-го казачьего корпуса генерала А. А. Павлова. Понеся большие потери, Буденный вынужден был уйти обратно за Дон. 3 февраля Павлов нанес поражение еще одной красной коннице — корпусу Думенко. То есть вроде все пошло по-старому — белые начали бить красных. Приободрились, они перешли в контрнаступление — и отбили Ростов. Но недолго музыка играла…

Удар для красных был болезненный, но не смертельный. Буденный быстро зализал раны, и 11 февраля его части двинулись на станицу Тихорецкую.