Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

Впоследствии Ревком активно пытался засылать своих агитаторов в Петроград. Но максимум, чего они смогли добиться — не нескольких небольших судах матросы приняли резолюции в поддержку Кронштадта. Не более того.

Попытка вынести восстание за пределы острова провалилась.

Один из участников восстания, находясь уже за границей, рассказывал:

«…Кронштадт оказался отрезанным от всего мира. Ни к нам никто не приходил, ни посланные от нас обратно не возвращались. Мы послали с литературой на берег до 200 человек, но никто из них не вернулся. Много же народу отпустить из крепости мы не могли».

Парад спекулянтов

Кронштадское восстание вызвало бешеный ажиотаж среди эмигрантов. А как же! Вот оно, началось… Хотя далеко не все понимали, что именно происходит на острове Котлин и в Петрограде. Разумеется, сообщениям РОСТА никто не верил, информацию черпали из передач радиостанции Кронштадта. Но они были очень короткие и чисто пропагандистские — так что эмигранты поневоле выдавали желаемое за действительное.

Так, кадетская газета «Руль» писала:

«По сообщениям рижского корреспондента "Times", Петроград, за исключением двух вокзалов, находится в руках восставших».

Тот же самый «Руль»:

«Во всех здешних русских организациях наблюдается большое оживление. Идут заседания. Ведутся переговоры об объединении деятельности».

Все бросились наживать политический капитал.

Один из лидеров эсеров, В. М. Зензинов, писал 8 марта 1921 года представителю эсеровской партии в Париже Е. Ф. Роговскому:

«Обеспечение продовольствием — сейчас самое важное дело. Если бы мы могли сейчас действительно продвинуть продовольствие в Кронштадт, мы сумели бы разблаговестить по всему миру. А когда Советская Россия узнает, что освободившийся от большевиков Кронштадт немедленно получил от Европы продовольствие, — эта весть будет искрой в бочку пороха».

Всплыл и В. М. Чернов. Он направил в крепость своего человечка. Как потом рассказывал член Ревкома П. Перепелкин:

«Предложение Чернова сводилось к тому, чтобы ему как председателю Учредительного собрания был разрешен приезд в Кронштадт; но условием своего приезда он ставил следующее: борьба должна идти под флагом Учредительного собрания, и все руководство в борьбе с Советской властью должно быть предоставлено Учредительному собранию. Чернов предлагал вооруженную силу».

Непонятно, правда, откуда бы он взял эту силу… К тому времени всерьез его никто не воспринимал. Но, видимо, очень уж хотелось снова чем-нибудь поруководить…

Разумеется, тут же проявился и Борис Савинков.

«Гул кронштадтских орудий слышен по всей Европе. Гул кронштадтских орудий — не колокольный ли звон в светлое Христово воскресенье?.. Да, Кронштадту мы, русские, обязаны всемерно помочь. Да, помочь мы должны и продовольствием, и деньгами, и, если возможно, вооруженной силой».

Кадет П. Н. Милюков:

«…В глазах восставшего населения "Советы" суть не только совещательные или законодательные органы, но органы власти в ее целом.

Только как таковые они и могут заменить большевистскую власть. Как таковые они могут служить исходной точкой для более правильной организации провинции, не разрывая с населением. Само собой разумеется, что эту временную роль они могут исполнить только после перевыборов».

Вокруг восстания суетились все, кроме самых упертых монархистов.

И тут снова начинаются непонятные дела.

Эмигрантская печать сообщала, что начали поступать денежные пожертвования кронштадтцам от эмигрантских финансовых структур.