Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

После этих декретов, особенно последнего, всёбыло ясно. С принявшим их правительством воевать просто не имело смысла. Они все равно победили бы. В любомслучае. К сожалению, многие этого не поняли и полезли сражаться. Многие из них были героями. Но это был совершенно безнадежный вариант.

По дорогам знакомым за любимым Красновым

Противники большевиков подсуетились. Уже 26 октября был создан «Комитет защиты родины и революции». Комитет наметил план, мало чем отличавшийся от того, который осуществлял Корнилов. Благо Керенский к этому времени добрался до Пскова. Там, правда, было не слишком хорошо, от бывшего премьера шарахались, а генерал Черемисов от него попросту отмахнулся. Но кто ищет — тот всегда найдет. И Керенский нашел генерала П. Н. Краснова, командира 3-го казачьего корпуса, который заявил, что готов двинуть вверенные ему войска на Петроград.

Краснов издал соответствующий приказ. Однако не все вышло так хорошо, и просто согласились отправиться на Петроград всего около 20 сотен [51]из 1-й Донской и Уссурийской казачьих дивизий. Вам ничего знакомое не замаячило? Так ведь это теже части, которые шли с Корниловым. Других не нашлось! А эти вновь двинулись по дорогам знакомым.

На этот раз им дали какую-то идейную нагрузку. Керенский — да чтобы речи не сказал? Такого быть не могло. Правда, и я, профессиональный журналист, смысл его речей с трудом понимаю. Но, видимо, главное казачки поняли — надо пойти и кого-то там замочить. А кроме того, у них всегда есть своя «вторая серия» — немножко пограбить. Такой вот народный обычай. С этим мы в данной книге столкнемся не раз и не два.

Итак, войско двинулось на Питер. По дороге прихватили подвернувшийся бронепоезд. Его экипажу просто наврали — объяснили, что идут отбиваться от наступающих немцев.

А тем временем в Питере кипела жизнь. Большевики, как это было и при Корнилове, поднимали всех, кого могли. И все эти многочисленные «кто могли», строились в отряды и выходили навстречу врагу. Те, кто служил в армии, могут представить, что это были за отряды и сколько они стоили в бою. Но зато их было много.

Заодно склепали на Путиловском заводе некоего монстра, который, если особо не приглядываться, сошел бы за бронепоезд. И вот все двинулись.

Сошлись великие силы 30 октября у деревни Редкое Кузьмино и долго стреляли друг в друга через реку Славянка — судя по всему, на пределе дальности [52]. Эта картинка будет много раз повторяться в Гражданскую войну.

Описывать весь дальнейший абсурд нет интереса — тем более что уже описано [53]. Мы дальше увидим куда более интересные и даже более абсурдные дела.

Впрочем, некоторые молодые и горячие, с той и с другой стороны, лезли в атаку — но как-то никто до противника не доходил. Никто не хотел умирать.

Единственное, о чем тут можно упомянуть, — так это о некоей попытке маневра со стороны красных, когда Измайловский полк решил зайти в тыл красновцам — но там оказался бронепоезд, и бойцы решили дальше не идти. Так что понятно, чем закончилась единственная попытка применить тактику.

На этом атакующий пыл казаков иссяк. Они отошли в Гатчину, где плотно засели, не желая никуда дальше двигаться. И тут в Гатчину приехал из Питера на автомобиле председатель Центробалта, матрос П. Е. Дыбенко с братвой. Не знаю, как они там соблюдали военно-дипломатические формальности, но ребята пошли общаться с рядовыми казаками, послав офицеров куда подальше. Общались всю ночь. Зная привычки Дыбенко, очень хорошо описанные многими очевидцами, трудно предположить, что они пили чай. Возможно, матрос привез с собой несколько ящиков булькающих аргументов [54]. Это только моя версия, но я в данной ситуации поступил бы именно так. А Дыбенко был не глупее меня.

Как бы то ни было, но с утра казаки арестовали Краснова и отправили его с матросами в Петербург. Впрочем, дальше с Красновым обошлись до отвращения мягко. Его отпустили, взяв слово, что он не будет сражаться с большевиками. Добрые они тогда были. Как выяснилось позже, зря не расстреляли.

Так или иначе, казачки отправились до дому, до хаты.

В общем, первая попытка свергнуть большевиков закончилась полным провалом. Стоит лишь рассказать о последующей судьбе Керенского. Он добрался до Парижа и даже добился аудиенции у президента Франции Жоржа Клемансо. Керенский долго ему плакался, а потом спросил:

— А вы будете нам помогать?

На что Клемансо, прозванный за свой крутой нрав «Тигром» [55], только хмыкнул:

— Да мы вам и так все время помогали!

Это означало: всё, окончен бал, и ты упал лицом в салат. Не справился с заданием — проваливай!

Так и сошел на ноль правитель России. Он написал воспоминания, одни из самых жалких политических мемуаров, которые я читал в жизни. Они сводятся к нехитрому тезису: я всё делал правильно, но меня не послушали… В общем, он так ничего и не понял и продолжать все так же болтать в эмиграции до конца жизни.