Гражданская война глазами красных командиров

Ночь с 9 на 10 ноября обе стороны использовали к дальнейшему своему усилению на Перекопском перешейке. Все преимущества в этом отношении были на стороне красных: на Литовский полуостров они выводили 16-ю кавалерийскую дивизию 2-й Конной армии, которая успела уже сосредоточиться в районе Строгановки, а на усиление 51-й стрелковой дивизии выдвигали из резерва Латышскую дивизию. Белые же могли усилить свое положение только несколькими юнкерскими частями. Части Марковской дивизии сменили Дроздовскую дивизию на перешейке между озерами Старое и Красное. Последняя, по смене, перешла в район разъезда Адаман для усиления собравшихся там белых частей. Дальнейшего разжижения своих частей в районе Джанкоя противник не рисковал сделать, так как он опасался удара 30-й стрелковой дивизии через узкий Сивашский пролив в направлении на Джанкой. Утверждение красных на Литовском полуострове означало выигрыш для них операции. Они получали возможность вести ее в темпе последовательного нарастания своих усилий, вводя в дело свои многочисленные резервы, тогда как белые в борьбе за выходы с Перекопского перешейка и Литовского полуострова израсходовали уже все свои резервы. День 10 ноября начался под знаком проявления наступательной инициативы красными и на юшуньском, и на адаманском направлениях. На первом 51-я стрелковая дивизия, еще не дождавшись прибытия Латышской дивизии, уже на рассвете захватила две линии передовых окопов противника. На адаманском направлении 52-я и 15-я стрелковые дивизии атаковали белых, достигнув ряда местных успехов, но под давлением контратаки белых были не только вынуждены отойти в исходное положение, а даже несколько отступили. На этом и закончились боевые события дня 10 ноября.

День 11 ноября ознаменовался последней отчаянной попыткой противника восстановить свое положение на Литовском полуострове и выйти в тыл красным на Армянский базар. Противник собрал на Литовском полуострове против наших частей кулак из II армейского корпуса, конного корпуса Барабовича, остатков бригады Фостикова и Дроздовской дивизии.

Этот кулак с рассветом обрушился на нашу группировку на Литовском полуострове, отбросил ее почти на самую оконечность полуострова, и конный корпус Барабовича начал уже приближаться к Армянскому базару, выходя таким образом в тыл Юшуньской группы красных. Но эта последняя в свою очередь внезапным ударом прорвала последнюю линию юшуньской позиции и начала выходить в тыл группе белых на Литовском полуострове, что вынудило белых к поспешному отступлению под прикрытием заслона из Терско-Астраханской кавалерийской бригады.

Прорыв юшуньской позиции имел не только тактические, но и оперативные последствия: он знаменовал ликвидацию последнего организованного сопротивления белых и выход красных армий на широкие просторы крымских степей из узин Перекопа. Значение прорыва увеличивалось еще совпадением его по времени с прорывом 30-й стрелковой дивизии красных на джанкойском направлении, ликвидировать который также не удалось белым[243].

Врангелю ничего больше не оставалось делать, как начать свой отход к портам посадки, что он и поспешил исполнить.

Предстояло перейти к быстрому преследованию противника, однако командование 6-й армии на 12 ноября назначило дневку своим войскам. 13 ноября 4-я и 2-я Конная армии были направлены для преследования противника на Феодосию и Керчь, а 6-я и 1-я Конная армии – на Симферополь и Севастополь.

Несмотря на быстроту дальнейшего преследования, отступающим войскам Врангеля удалось уже значительно оторваться от Красной Армии, и, когда 15 ноября авангарды 6-й армии вступили в Севастополь, они застали там уже местный ревком, так как последние суда противника ушли из Севастополя 14 ноября.

Рассредоточив свою погрузку по всем портам Крыма, Врангель в течение пяти дней, с 10 по 15 ноября, успел произвести эвакуацию своих главных сил и беженцев в количестве до 83 000 человек. Непогруженными остались, однако, почти все военные запасы, отсталые части и большое количество беженцев. 16 ноября 1920 г. войска Красной Армии распространились по всей территории Крыма.

Борьба в Северной Таврии при огромном численном неравенстве являлась, безусловно, невыгодной для Врангеля. В ней он окончательно надорвал свои силы, что сказалось на устойчивости его войск при обороне Крымских перешейков.

Оборона перешейков могла бы затянуться и на более долгий срок, если бы лучше были учтены свойства местности и соответственно с ними распределены войска. Заранее разработанного плана эвакуации, по-видимому, не было у Врангеля так же, как его не было и у Деникина. Успешность эвакуации Врангеля по сравнению с таковою же, произведенной Деникиным, зависела от того, что первый имел в своем распоряжении несколько портов, тогда как второй вынужден был производить эвакуацию из одного пункта Новороссийска.