Гражданская война. Миссия России

Иными словами, бывший командующий Южным фронтом дает понять, что Деникин не должен был вести свои армии на Москву, не должен был отрываться от своих оперативных баз на Дону и Кубани, не должен был растягивать линию фронта и распылять свои войска. Для успеха Белого дела он должен был максимально напрячь все силы для разгрома красных армий Южного фронта там же – на юге России. Но это автоматически по минимуму означало создание мощной автономии Юга, мало зависимой от советской власти, а по максимуму – создание полностью независимого «Юго-Восточного союза» или «Доно-Кавказского союза», о котором мечтали атаман П. Н. Краснов и казачья верхушка Дона, Кубани и Терека. Вот почему Краснов и его окружение так напрягали силы для взятия Царицына, выхода к Волге и Каспию. Ухватиться за Волгу и Царицын означало для них овладеть важнейшей артерией, ведущей к сердцу страны. Этого было бы вполне достаточно, чтобы не брать Москву, но обеспечить себе гарантированное, безбедное существование, да еще при взаимодействии с белогвардейским режимом в Сибири на десять лет вперед.

Большой интерес представляет и оценка «Московского похода» генералом Врангелем. Он пишет:

«К приезду главнокомандующего в город Царицын я с генералом Юзефовичем составили подробный доклад, предлагая дальнейший план действий. Впредь до завершения операции войск генерала Эрдели – овладение Астраханью и нижним плесом Волги, что дало бы возможность войти в реку нашей Каспийской флотилии, – дальнейшее наступление на север, при отсутствии меридиональных дорог и необеспеченности тыла армии, представлялось трудно выполнимым…

Безостановочное, стремительное наступление Донской и Добровольческой армий, при чрезвычайной растяжке нашего фронта, при полном отсутствии резервов и совершенной неорганизованности тыла, представлялось опасным. Мы предлагали главнокомандующему временно закрепиться на сравнительно коротком и обеспеченном на флангах крупными водными преградами фронте Царицын – Екатеринослав (т. е. между низовьями Волги и Днепра. – Д. А.) и, выделив из Кавказской армии часть сил для действия в юго-восточном направлении, с целью содействия Астраханской операции, сосредоточить в районе Харькова крупную конную массу: 3–4 корпуса. В дальнейшем действовать конной массой по кратчайшим к Москве направлениям, нанося удары в тыл, укомплектовывать и разворачивать части, создавать свободные резервы, строить в тылу укрепленные узлы сопротивления. Все эти соображения мы изложили каждый в отдельном рапорте, которые и вручили главнокомандующему. Генерал Деникин, выслушав нас и принимая от нас рапорты, усмехнулся: „Ну, конечно, первыми хотите попасть в Москву…“

Вместе с тем для меня было ясно, что чудесно воздвигнутое генералом Деникиным здание зиждется на песке. Мы захватили огромное пространство, но не имели сил для удержания его за собой. На огромном, изогнутом дугой к северу фронте вытянулись жидким кордоном наши войска. Сзади ничего не было, резервы отсутствовали. В тылу не было ни одного укрепленного узла сопротивления. Между тем противник твердо придерживался принципа сосредоточения сил на главном направлении и действий против живой силы врага».

Таким образом, один из талантливейших лидеров Белого движения – генерал Врангель заранее предвидел поражение белых армий в сражении за столицу России и, как видим, неоднократно предупреждал и докладывал об этом главнокомандующему Деникину. Но военные и стратегические соображения Врангеля в этом смысле совпадали с политическими и экономическими чаяниями казачьей и буржуазной верхушки Юга России, вели к разделению страны.

«В этом отношении планы красной стороны, несомненно, в гораздо большей степени отвечали требованиям политического обеспечения. Августовская операция при всей ее оперативной нелогичности была в политическом отношении обеспечена вполне удовлетворительно. Но ни расстановка сил, ни их взаимная группировка в августовской операции не отвечали цели, а желание одним прыжком разрешить поставленные задачи сыграло плачевную роль в судьбах самой операции, причем это обстоятельство сказалось в самом непосредственном будущем. Наконец, осеннее наступление Южфронта, начавшееся почти без всякой оперативной паузы, было, насколько это оказалось возможным, обеспечено в политическом отношении, а для оперативного обеспечения, несмотря на трудности, были также использованы все возможности», – писал А. И. Егоров.