Гражданская война в Испании 1936–1939

Бегбедер донес Франко, что Кейпо открыто выступает за создание военной хунты. Долго ждать ошибки воинственного вице-короля Андалусии не пришлось: 17 июля, во время празднования третьей годовщины выступления, Франко преподнес городу Вальядолид крест Сан-Фернандо. Это разозлило Кейпо, считавшего, что Севилья (олицетворенная им самим) сыграла в восстании гораздо более существенную роль. Он не удержался и стал сыпать во все стороны раздраженными репликами про «толстозадого Паку». Франко вызвал его в Бургос для консультаций и одновременно отправил в Севилью генерала Саликета, чтобы тот принял на себя командование в момент прибытия Кейпо к каудильо. Кейпо спешно отправили с военной миссией в Рим, лишив его твердой опоры[1007].

8 августа, стремясь упрочить свое политическое положение, Франко издал закон о главе государства, предоставлявший ему право управлять в чрезвычайных условиях посредством декретов, не обсуждая их в Совете министров. Через два дня он нанес еще один умелый удар, сформировав свое второе правительство. Министром иностранных дел был назначен полковник Хуан Бегбедер, министром внутренних дел – Рамон Серрано Суньер, военным министром – генерал Варела, министром авиации – генерал Ягуэ.

Это стало потрясением как для самого Ягуэ, так и для Кинделана, всю войну командовавшего военной авиацией. Кинделана отправили военным губернатором на Балеарские острова, где было трудно плести монархические заговоры. Ягуэ столкнулся с задачей, которую вряд ли мог успешно решить, что компрометировало его как надежного знаменосца фалангистов[1008]. В этой перестановке, без сомнения, сыграл важную роль Серрано Суньер, до 1942 года продолжавший давать зятю советы по большинству важных назначений.

Генералы устали после без малого трех лет на полях сражений и теперь были довольны оседлым существованием в политических казармах франкистской Испании. Однако сама страна пребывала в ужасном состоянии. Экономика лежала в руинах, сельскохозяйственное и промышленное производство не достигало даже низкого уровня 1935 года. К этому надо добавить чудовищное разрушение национальной инфраструктуры – железных и шоссейных дорог, мостов, портов, линий электропередачи, телефонии. Было утрачено 60 процентов подвижного состава и 40 процентов торгового флота.

Было разрушено четверть миллиона зданий, еще столько же было серьезно повреждено[1009]. У нового государства почти не было иностранной валюты, оно утратило весь золотой запас, что вызвало хаос в финансовой системе. Предстояло возвращать военные долги союзникам националистов. Трудоспособное население сократилось на 3,5 процента (не считая военнопленных и беженцев).

Одним из приоритетов режима было возвращение земли прежним владельцам, причем речь шла не только о фермах, сменивших хозяев во время революции 1936 года, но и о тех землях, которых коснулась аграрная реформа при республике[1010]. Зарплаты были заморожены, на селе они упали вдвое по сравнению с временами республики: уровня 1931 года они достигнут только в 1956 году. Государство контролировало сбыт сельскохозяйственной продукции и фиксировало цены на нее. Это, разумеется, способствовало процветанию черного рынка, несмотря на угрозу наказаний вплоть до военного трибунала. В Мадриде килограмм муки продавали за 12 песет при официальной цене 1,25. Фасоль, мясо, оливковое масло стоили в три раза дороже официальной цены[1011].

В этих условиях процветала коррупция. Нехватка инвентаря и инвестиций в сельскохозяйственную технику приводила к снижению сельскохозяйственного производства на протяжении ряда лет, катастрофические последствия чего особенно сильно ощущались в 1941 и 1945 годах, когда многие районы оказались на грани голода.

Государственный контроль над промышленностью преследовал цель установления автаркии, при которой приоритет был бы отдан военным нуждам в случае вовлечения Испании в европейскую войну. Предприниматели и управленцы, вернувшись домой, обнаруживали, что угодили в систему казарменного управления: они распоряжались своими рабочими, так как забастовки были под запретом, активистов увольняли, рабочая неделя увеличилась, а зарплаты не росли. Впрочем, и владельцы предприятий были безгласны в вопросах приобретения сырья и сбыта готовой продукции[1012].